Ну-к, подвинься, глядящий в оба!
Наши песни еще нужны.
Видишь - смотрит на нас Европа
характерно со стороны?
Нам бы спеть ей про наше поле -
тут же спросит - по чем там рожь.
Нам бы спеть ей про нашу волю -
спросит - сколько на медный грош.
Также спросит - по чем комбайны?
Вынь, мол, гласность мне, да положь!
Так, гляди, и военной тайны
за зубами не сбережешь!
Горы тоже оставь в покое.
А леса вообще не тронь!
Положение, брат, такое -
чтоб в лесах не валялся конь.
А и правда! На кой нам леший
правде-матке глядеть в глаза?
Там еще со среды прошедшей
кем-то заняты небеса.
Разбежишься в четверг и - здрасте!
Вот вам Бог, а вот там порог.
А за ним тридцать три напасти
пилят наш Изобильный рог.
Изобильный - всех баб желанней,
и конечно, ценней небес.
Не на каждой лесной поляне
нам его приготовил бес!
И пока не упрешься рогом,
сколько лешим не завывай,
не тревожь понапрасну Бога
заунывным своим "подай!"
Так-то, братец, глядящий в оба!
Гласность гласностью, а табак
только высшей предложит пробы
рыбаку отставной рыбак.
И в глаза подгулявшей правде
глянув, сука-искусство-ложь
томно выгнется: "Ах-х, оставьте!
Не обманешь - не проживешь".