Мой старый дом,
к тебе издалека
пришла я
запоздалым покаяньем…
Сочтёт ли боль души,
что велика,
достойной вечной памяти
страданьем
вселенский суд,
вердиктом в небесах,
добро и зло, измерив на весах.
Иль, как всегда,
по важности черёд,
иль, может быть, вернее -
по ранжиру?
А если я не пламень и не лёд,
а если я бешусь порою с жиру,
то кто мне руку помощи подаст?
Кто за валюту совесть
не продаст?
Мой старый дом,
к тебе издалека
пришла я
запоздалым покаяньем,
чтоб помолиться… Вот моя рука
лоб троекратно крестит,
ожиданьем
и трепетом наполнена душа,
и я, на небо глядя, чуть дыша,
молюсь, молюсь, молюсь,
и вновь молюсь,
чтоб, заглянув в себя,
увидеть грусть…