Рубежи
Из подборки «Молодая гвардия». № 9, 2010
* * *
Все расхищено, предано, продано,
Черной смерти мелькнуло крыло.
Анна Ахматова
Поля, травой заросшие, а в них — дорога дальняя.
Селения заброшены — страна многострадальная.
Все продано, все продано, крылом взмахнула смерть.
Готов ли ты за Родину сегодня умереть?
Путей нет к отступлению — куда ни бросишь взгляд,
в нас «першинги» нацелены… А может быть — летят!
А вслед — в ботинках кованых каратели идут
(не в НАТО ль застрахованы коттеджи всех иуд?)
Не зря мы деньги тратили, кричит их вся урла,
и вправду демократия на землю к нам пришла.
Все предано, все продано, крылом взмахнула смерть.
Готов ли ты за Родину, братишка, умереть?
Взлетает пыль с обочины — пыль фронтовых дорог.
Под нами — гробы отчие, над нами — только Бог.
* * *
Мать мне нарвала в саду нашем сливы.
Спелые…
Как я их в детстве любил!
Может, и был я в те годы счастливым.
Может, и был…
Может быть, жил на земле не напрасно.
Я невозможного вечно хотел.
Жизнь эта, видно, и вправду прекрасна, —
верно, я в спешке ее проглядел!
Вспомню, бывает, перроны, вокзалы…
Вижу былое — до боли, до слез!
Может, «люблю» ты, прощаясь, сказала —
ветер признанье навеки унес!
Хватит об этом!
Ведь все промелькнуло,
все прошумело, как бурный поток…
Мать поседевшая робко вздохнула:
– Что ж ты не кушаешь
сливы,
сынок?
* * *
Там, где бор штормил — одни опилки.
Не споткнись — пеньки торчат вокруг.
Ночь придет, — осколок от бутылки
Светляком оборотится вдруг.
Не тянись к нему — поранишь пальцы.
Доброты в проезжих людях нет:
Эти проходимцы, постояльцы,
Натворят непоправимых бед.
Им-то что? Загнать бы подороже
Кубометры, горы сосняка!..
Милостыню просит подорожник —
Вся в прожилках трудовых рука.
Что ж вы, братцы, сделали с Россией?*
Там, где бор шумел - одни пеньки.
Да ещё осталось три осины.
А на них - верёвки из пеньки.
СВЯТЫНИ
Когда народ плюет в свои святыни,
Прольется горе горькою рекой:
Нагрянет мор, и закрома пустые
Откроет смерть костлявою рукой.
И на страну слетятся иноверцы
Со всех сторон, как стаи воронья,
И вздрогнет разум, оборвется сердце
От наглых криков, подлого вранья.
Чтобы не жить среди руин в пустыне,
Чтобы друг друга нам не убивать,
Не отвергайте отчие святыни:
Другим, — поверьте, — больше не бывать!
ЗАБЫТЫЙ ХРАМ
Ступени замшелые в оспинах.
Торчат из расщелин ромашки…
Зашел я и галки — о Господи! —
Вспорхнули, черны как монашки.
И ветер, тревожный и резкий,
Внезапно рванулся наружу.
А строгие древние фрески
Сквозь вечность глядят в мою душу.
ЖУРАВЛИ УЛЕТЕЛИ…
Окончена в поле работа —
Никто до весны не придет.
Лишь пугало — средь огорода.
Кого оно, глупое, ждет?
Зачем оно осенью горькой
Стоит на холме ветровом,
Как сторож — в сырой гимнастёрке,
И машет пустым рукавом.
* Строфа прибавлена автором после публикации.