И колеса времени стачивались в трении,
Все на свете портится от трения.
И тогда обиделось время,
И застыли маятники времени.
(В. Высоцкий)
Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка...
(А.Пушкин)
От глухого древесного сипа,
от метельного посвиста в нос
бытие переполнено скрипом
непромасленных к сроку колёс.
Поправляет ползущие доски
и бранится всклокоченный гном –
отложенье солей у повозки,
вот и ходят бока ходуном.
Ей бы смазать больные коленца
да задать хоть какого зерна,
на дугу повязать полотенце –
тележонка, ей-ей, не дурна! –
и помчаться, швыряя минуты,
как на паперти, влёт, медяки,
будто кряжие лапы обуты
в самоходные чудо-коньки.
Жаль, нетронуто сладкое брашно –
не сыскался проворливый тать.
Высока колокольная башня,
только дела и есть, что летать:
под присмотром кондитера в шлеме,
с кочергой и с моноклем в глазу,
пузырится клубничное время
в опрокинутом медном тазу.
На шумовке отловленных пенок –
что в неясную ночь облаков…
Не добыть их для хворых коленок
и до мяса притёртых подков,
загустеют они постепенно,
превратятся в тягучий зефир –
оторвётся с трудом от вселенной
свежесваренный розовый мир,
на повозку запрыгнет удало,
загогочет весёлое: «но!» -
и покатится сказка к началу,
а с поклажей и мы заодно.