Ещё чуть слЫшны вечера хоралы,
настояны на пении цикад,
но в ранге боевого адмирала
остановила бабочка мой взгляд.
Мы с ней стояли друг напротив друга –
два совершенно разных существа –
и от волненья, что сродни испугу,
забыли вдруг и жесты, и слова.
Мы с нею в чём-то были даже схожи –
у нас в глазах вскипали облака.
Она была воздушною вельможей,
а я – вельможей русского стиха.
Она ладошкой почесала брюшко
и щёточку усов приподняла.
Я улыбнулся ей: – Привет, старушка! –
она мой юмор тотчас поняла.
И вновь ладошкой проведя по пузу,
сказала, раскрутив свой хоботок:
– Старик, я знаю, где растут арбузы
и в чашечках цветочных сладкий сок…
И там, где птицы раздавали трели
птенцам зелёным воспаривших крон,
мы с нею сладкой парочкой летели
к великому восторгу двух сторон.
Моя душа, что так любви алкала,
притихла, улыбнулась, ожила…
И гиацинтов звонкие бокалы
звенели в рифму, как колокола.
1 апреля 2004