Проклятье электричества не в том,
чтоб искажать привычные предметы,
а каждый куст и каждый божий дом
овеществлять потусторонним светом.
Представьте: школа, стайка учениц,
учеников галченочье галденье.
А вечерами ядом из глазниц
из школьных окон брызжет запределье.
Шипящей эфой узкая тропа
обхватывает дворницкие метлы
и на ветвях не гнезда – черепа
в электросвете ярком держат ветлы.
Еще представьте: вот электрошок,
зажим, другой… И маленькой кометой –
сиянье глаз, движенье слабых щек.
Счастливчик вырван из объятий Смерти.
Он словно прежний: нежен, ласков, смел,
да шепчет он подруге в ночи яме:
«Поверь, моя родная, свет наш бел,
но есть другой… как в этой желтой лампе».
И между губ его теперь родник
запретной тайны. В крошечной палате
не человек теперь, а ученик,
рожденный электричества проклятьем.
Проклятье электричества не в том,
чтоб искажать привычные предметы,
а заходить ночами в каждым дом
и искушать таинственным запретом.