Красота

               
Всё  стремлюсь,  с  маятой  вперекоре
За  пределы  и  ночи, и  дня.
Красота, изо  всех  категорий,
Ты  всех  больше  волнуешь  меня.

Перед  русскою  осенью  таю,
Входят  в  сердце  Бетховен  и  Лист.
Но  искусству  я  предпочитаю
Красоту  человеческих  лиц.

Мне  дороже  стихов  и  напева
Повлажневшие  эти  глаза,
Эти  брови, что  могут  от  гнева
В  переносье  сойтись, как  гроза.

И  на  нежном  лице, и  на  грубом
Мне  печать  устремленья  мила:
Эти  плотно  сведённые  губы
И  крылатого  носа  стрела.

Красоты  слишком  ревностный  рыцарь,
В  толчее  пробираясь  вперёд,
Вижу  лица, одни  только  лица, --
Остальное  -  ей  богу! --  не  в  счёт!

Как  у  женщин  круглятся  колена  --
Изумлюсь  я, пожалуй, на  миг,
Но  из  всех  изваяний  Родена
Мне  дороже  Бетховена  лик.

О  мужчины, до  каждой  морщинки
Оставайтесь  собой!  Мне  претят
Эти  кудри  и  бабьи  ужимки
Гастролёров, поющих  с  эстрад.

На  актёров  привыкли  дивиться.
Слава  Гамлету  русских  кровей!
Но  видал  я  прекрасные  лица
У  бетонщиков  и  токарей.

Вот  когда  Гена  Дюков, пропойца,
После  пьянки  вставал  за  станок,
Он, лишённый  античных  пропорций,
Становился  прекрасен, как  бог.

Что  лицо?  Не  о  лицах  забота,
Лишь  была  бы  душа  не  узка!
В  красоту  нас  выводит  работа.
Та, что  вовсе  не  ради  куска!
 
                1969