Максим Максимыч.
(По мотивам романа М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»)
Григорий Саныч дюже смел,
Вот только плавать не умел,
Где обнялись, как две сестры
Струи Арагвы и Куры,
Где «застрелились» воды Нев,
И львы стоят окаменев,
И мост подсвечен Биржевой,
И есть в продаже beer живой,
(Живое - beer, сиречь оно),
К тому же Гриша пил вино
И тосковал, как потаскун.
Писал в журнале: «Бела Кун»,
И как матерый корабел
Чертил там парус: парус – Бел
И напевал: «Тру-ля-ля-ля»
Мол, Бела с фраером гуля…
Сам матерился, а за мат
Страдал несчастный Азамат,
Прервавший мой рассказ бичом,
Гонимый страшным Казбичем.
Застрелен жаренный фазан…
Таких не вылечит Нарзан.
Как Гриша бил по кабанам.
Я умолял: «Пока бы нам
Перекурить. Ядрена вошь!
Ты всех баранов перебьешь.
Вон тот – черкес. Не целься, Гриш,
Напой мне лучше про Париж,
О том, как пляшут в Moulin Rouge,
Про околачиванье Груш»…
Холодный пот сбежал по лбу:
«На Грушу я наклал табу
И на Париж наклал давно,
И на вискарь, и на вино,
На ресторан, на бар, на паб
И соответственно, на баб».
В ущелье прыгнул, как Тарзан…
Таких не вылечит Нарзан.
Я отслужился. Мну гамак.
На кипу Гришиных бумаг
Я не накладывал табу:
Я все табу видал в гробу.
Козел в горах о Мери – «Ме-е-е»,
Как о Проспере Мериме,
А весь Печоринский журнал
- Мокруха, жуткий криминал…
На перспективе Лиговской
Он о Марусе Лиговской
И не подумает с тоской.
А мой фазан клюет казан.
Я нарезаю Пармезан
И нас не вылечит Нарзан.