Ладони не вспомнят рельефы коринфских колонн,
Когда отразится в мерцающей пене Афродис,
А ступни коснутся песка... Я не мёртвая вроде,
Поэтому мысли в ненужном и суетном бродят.
Но мир приобрёл бирюзово-чарующий тон.
А вечному морю холодными пальцами волн
Скользить, чтоб в песчаную тонкость вписать "Нереида",
Но я разучилась читать и Нереем забыта,
Пусть даже какой-нибудь прахом развеянный свиток
Меня в эту соль полустёртым гекзаметром вплёл.
Я просто не вспомню оболово-медный язык
Как раз потому, что за влажной дымкою смерти
Он стал для меня так горяч, так оболово-меден,
Он стал для меня осязаемо важным предметом,
Сухим лепестком меж страниц догорающих книг.
Меня уводили потом - удивлённую тень -
Любимые руки. Смотрела, не вспомнивши, в спину...
Ладонями Коры закрыты глаза Мнемозины.
...Но что-то знакомое видится в плавности линий,
В такой незнакомой, такой изумрудной воде.
P.S. Название - слегка плагиат отсюда:
http://www.stihi.ru/2009/11/24/8951