За окном угрюмые бродят тени –
Они плавают в гордом неведении.
Они перебирают чей-то прах.
А я пишу о боли на широкий размах,
И поэтому самозабвенно продаюсь на торгах.
Тени улыбаются, объявляют лот,
Приглашают посветиться да понравиться,
Заглядывают в пухлый рот.
Хотят от меня поскорее избавиться,
А меня от них тошнит и рвёт.
Но что им до моих забот.
Я улыбаюсь – улыбка щеки жжёт.
А как же, милые, иначе?
Растрачивать себя, рваться что-то значить
В кругах нехило хладнокровных,
В кругах совсем-совсем не новых,
Уходить и возвращаться снова,
Ждать свежую на пятку подкову.
Ждать новую метку, отметку, зачёт.
Перебирать невидимки-чётки и еще чёрт
Знает что. Играть, бросать слова в чужие лица,
Всё для одного – чтобы не_забыться,
Да не рассеяться как полуночный шум
В дали аэропортов и вокзалов.
И постоянно настраиваешь внутренний зум,
Для одного – чтоб хоть кому-то тебя было мало.
Чтобы хотели еще и еще толику,
Чтобы считали на твоей коже блики,
Чтобы мало им было слов и поступков,
Чтоб без тебя считали сутки через сутки.
А ты… Раз уж пришел, - привет-привет.
Я хоть и не новый, и совсем не Завет,
Приглашаю тебя на строчный обед.
Читай внимательно, не подавись.
Жуй меня – как ирис.
Ты – очередной стройный кипарис,
И ты неизменно бросаешь вниз.
И не поставишь между нами запятую,
Пока я так откровенно танцую,
Стоя на балконе, на бис,
Свой бесстыжий,
Душевный стриптиз.