Вообще-то зимой он обычно спал. Это весной, летом дела всякие, там осенью. А зимой, как положено...
И жил себе жил, пока через его поле теплотрассу не пустили. Пустили, никто и не спросил. Нравится, не нравится, получи... А раньше-то... Да что уж...
А с таким подогревом какой сон? Не по правилам ведь такое. Травы, да мелюзга всякая насекомая ошалели, в спячку вроде давно пора, а почему-то тепло. Ну, и ему, естественно, не до сна. Какой хозяин заснет, когда в хозяйстве непорядок?
Звали его Глебушка. Ну, это в поселке так звали, а чаще даже Глебушка-хлебушка в поселке-то. И как не звать, когда у деда в бороде вечно крошки хлебные, да, что не встретишь, из сумки каравай ржаной торчит, ароматный, будто только что спекли. Да и сам он как только что спеченый - темненький, кожа загрубевшая, будто корочка. Идет, в заросли свои улыбается (борода и усы густющие), травинку жует. Ну, точно не от мира сего.
В общем, поворочался Глебушка, помаялся, решил, надо что-то делать, и так как ничего путного в голову не шло, отправился к Сашке Гремлинкову, а больше и не к кому в округе было идти, все либо спят, либо в город подались.
- Оо. Здорово, Житный, - коренастый улыбающийся Сашка вылез из-за большого стола заваленного всякой нуждающейся в починке техникой, отложил отвертку и уставился на гостя, мол, чегой-то тебе в такое время здесь понадобилось.
- Первый раз в зимой тебя вижу. Решил подстроится, так сказать, под ритм современной жизни? - не удержавшись, поинтересовался мастер.
- И тебе поздорову, Гремлин, - Глеб стянул с головы шапку, утер кулаком нос. - Слушай, проблема у меня, знаешь ведь, летом моё поле люди какие-то пришлые расковыряли, горячку свою проложили. Не знаю теперь что делать - беспокойно полюшку. Не по правилам это... А ты парень головастый... И во всяких этих технических премудростях разбираешься...
Дед мялся, видно было, что гложат его переживания: глаза больные, волосы, всегда торчащие в разные стороны, обвисли, поредели, выцвели как-то.
- Так может ты это, того... - он сделал какой-то неопределенный жест пальцами, отчего одинокая пыльная герань, давно и безнадежно засохшая на подоконнике, по собачьи встряхнулась и пошла в рост.
- Так, дед, - Сашка стал серьезным: - я против прогресса не пру. Я, учти, тоже от отопления завишу. И в спячку не собираюсь. У меня дел, вон, вагон и маленькая тележка. И вообще, что тебе это поле? Прозябаешь тут. Сколько твоих в министерстве сельского хозяйства сидят, в ус не дуют, кто фирмы открыл, кто фермы.
Глеб совсем сник: "Ты молодой слишком, тебе не понять. Ваши всегда с техникой знались. А мне, когда так, словно по сердцу железом. Ладно, пойду..."
Старик, ссутулился, сразу став как-то раза в два меньше ростом, направился к двери.
- Ну, ладно, ты это, стой, - окликнул Сашка. - Садись. Жытец, ты пойми, тут не все так просто.
- Я что ж, я понимаю.
Он вернулся к столу, присел на старенький системный блок
- Я все понимаю. Только что мне-то делать?
- Хм.. Ты ведь чего так убиваешься, ведь убиваешься, потому что вся душа твоя в этом. Как говорят люди - смысл жизни. У тебя кроме твоего поля и того, что с ним связано, ничего и нет, вот и любые изменения... В общем, словно тебя самого переделывают. А ведь таких полей, как твое, которые коммуникациями изуродованы...
- Извини, чем-чем...?
- Ну, трубами, проводами, которые под землей проходят, металлическими вышками, которые в землю вкопаны, на которых провода висят. Провода хоть знаешь что такое?
- Знаю, - обиделся дед. - Не совсем деревня. Понял я.
- Так вот, таких полей миллионы. Есть у меня кое-какие задумки. Кстати, по этой тематике и гранд можно получить.
Приметив, что Глеб снова не понимает о чем речь, Сашка сразу, не дожидаясь вопросов, пояснил: - Деньги могут дать на развитие и внедрение идеи.
- Я в детстве, лет сто или двести мне было, тогда как раз люди очень электричеством увлеклись, решил поизучать выделение некоторыми растениями электроэнергии, конечно там импульсы совершенно ничтожные, но все же. Тогда-то у меня и родилась идея растительной батареи, то есть биологической. Пока понятно?
Дед кивнул: "Понятно. Только я тут при чем?
- А вот тут, как раз, ты очень при чем. Что ты мне только недавно показывал, а?
Саша повторил жест пальцами, до этого проделанный дедом и все электроприборы заполнявшие комнату, как по команде, включились, наполнив воздух какофонией звуков.
- Вот, - многозначительно посмотрел на еще больше притихшего старичка, прищелкнул пальцами - все стихло. - Это судьба, что ты ко мне пришел. Мы с тобой такого наворотим. Это будет переворот в науке. Ты представь - при каждом доме маленький садик, который полностью обеспечивает все его потребности: электричество, тепло. И никаких теплотрасс, газопроводов и линий электропередач, тянущихся на километры. А ведь можно и машины этими батареями оборудовать. Гринпис нас на руках носить будет...
- Глеб Федорович, Александр Александрович, - запыхавшийся молодой аспирант без стука влетел в кабинет, - вас... срочно... в лабораторию. Есть положительная реакция... Устойчивое напряжение, - мальчишка радостно улыбался и теребил от нетерпения халат.
Мужчины, сидящие за компьютерами друг напротив друга, одновременно выглянули из-за мониторов и переглянулись.
- Ну, что, Житный, идем пожинать первые плоды?
- Идем, Гремлин.
У обоих было радостно и как-то спокойно на душе.