«НЕ Любовь – когда трудно забыть, любовь - когда есть что вспомнить.
Любовь всепрощающа, но этот постулат не является гарантией продолжения отношений.
Любить значит дарить, но не растрачиваться.
Любви невозможно противостоять, но всегда есть что противопоставить.»
Это были ее постулаты на сегодня, завтра и всегда. Она носила черное и все его оттенки, пахла горько-сладкими и играла в жизнь. Нравились многие, нравилась большинству в основном за внешность, в частности за умение сыграть в дурочку. По жизни шла будто порхала и только стертые каблуки ощущали тернистость пути. Вокруг роем вились ухажеры, предлагая счастливые картинки, она сопоставляла реалии, как матерый биржевик, тщетно. Это были блеклые кадры скучной киноленты из старого непопулярного театра. Все не то…
Снова утро. Чай, зарядка, душ, сумочка, белая рубашка и холодок по спине, чулки с гипюром непременно черные, юбка с разрезом по левому бедру в пах, тушь, румяна, горько-сладкие и любимые замшевые с металлическими набойками, пальто и теплота кашемира, красный лак, влажные губы и мысли в блеске изумрудных глаз (сегодня будут просто аксессуаром).
Настроение игривое, идет к первой паре, через два дня ее День Рождения, желанные 20. Мечтает встретить его в метро перед эскалатором и проехать 105 ступенек за его спиной, вдыхая его утро. Сколько парфюмерных магазинов она обходила в поисках шлейфа его духов, зря!
Объявление и ждать осталось всего 3 минуты. Как же долго, главное выйти ближе к эскалатору и незаметно оглядеться, 30 секунд, «Осторожно, двери открываются…», она делает шаг, но никого нет… ещ е пару секунд, в голове мутнеет. Она чувствует его аромат, но его нет! Иллюзия, галлюцинация? Толпа подхватывает ее и несет к подъемнику, запах становится насыщеннее, она уже не может совладать с собой, где он?
Ладонь холодеет и приходит осознание, что ее ведут, рядом парень. Брюнет, мужественный подбородок, глубоко посажены глаза, выше ее на две головы. Она не может отвести взгляд и инстинктивно поворачивает голову в сторону источника холодных рук и манящего аромата. «Меня зовут Саша»,- улыбается и снимает ее со ступенек эскалатора: «а ты - Маша, мы в одной параллели. Ты всегда сидишь за первой и к Артурчику на философию по четвергам приходишь первой, уже второй год. Я сижу за четвертой, всегда выбираю место, чтобы видеть твой профиль и медный отблеск волос, когда лучи солнца бьют в окна. Бог отметил тебя родинкой, наверняка, чтобы я не пропустил! [=)] Удивлена? Не переживай, я не маньяк. Парфюм называется Прада лимитированный выпуск на Францию, продается на Монмартре. Руки холодные потому, что ты рядом, знаю, что теплая. Знаю, что ждешь Артурчика, знаю что любишь аромат его утра и тембр его «как поживаете?». Все не случайно. Ты не для него, ты для меня, но я не для тебя. Знаю, поэтому умываю руки и ноги. Прими в подарок, любимая.»
Он ушел, в ее руках остался конверт. Каждая фотография пахла ее духами, на обороте каждой фотокарточки было стихотворение ее любимых поэтов и дата каждой пары за два года, что им начитывали курс по философии и записка.
«Это Саша. Здесь нет фотографии с первой пары, потому что стуки моего сердца сбили фокус объектива и последней, потому что дрожащими руками невозможно ТЕБЯ запечатлеть. Я улетаю в Новую Зеландию на ПМЖ. Спасибо, за настоящую любовь.»
Она сидела на паре и плакала, смотря прямо в глаза лектору и тихо ненавидела: Артура за то, что не замечал ее и себя за то, что не замечала Сашу.