Каждый раз, торопясь на работу, перехожу через Черную речку. В суете порой забывается многое. Только есть события, к которым привыкнуть невозможно, как боли. Неодолимая сила снова заставляет меня остановиться и оглянуться назад, в сторону старой Коломяжской дороги. Оглянуться и снова вспомнить этот день, печальный для каждого, кому дороги русская душа и родной язык. С тех пор здесь многое изменилось. Начало Черной речки давно закатали в асфальт автомобильных парковок. Коломяжский проспект с островком деревьев у места дуэли теснит овощная база. Рядом торговые комплексы и миссия “Благая весть”, зал конгрессов Свидетелей Иеговы и пивные ларьки. У обелиска могла возникнуть и автозаправочная станция. Только не состоялось, отстояли жители города.
Это большая честь - жить на этой земле, дышать одним воздухом и видеть петербургское небо вместе с великим Поэтом. Осознание всего приходит позднее, с пониманием утрат и холодом их могильных плит. Вот и теперь память настойчиво возвращает меня в тот далекий ясный и морозный день.
Было около четырех часов пополудни. С делами было уже покончено, выпив лимонаду, они вышли из кондитерской Вольфа и Беранже. Сели в сани и направились по направлению к Троицкому мосту. Бог знает, о чем в это время думал Пушкин, только внешне он был сегодня спокоен. На Дворцовой набережной они встретили в экипаже госпожу Пушкину. Данзас сразу узнал ее, надежда блеснула. Казалось, что эта встреча еще могла все исправить. Нет, Натали не увидела, а Пушкин отвернулся в другую сторону. Теперь путь их лежал прямиком на Черную речку, и трагедия становилась неотвратимой.
Дуэль есть дуэль, и вызвал Дантеса на поединок Пушкин. Это была его двадцать первая дуэль. Пушкин - опытный фехтовальщик и прекрасный стрелок. Даром что ли он постоянно носил утяжеленную трость для твердости своей руки? Это он на дуэли с офицером Зубовым в 1822 году в ожидании выстрела противника спокойно ел вишню и плевал косточки в его сторону, чем вызвал бешенство и промах своего визави. Пушкин был уверен в себе, а выбора у его противника уже не было. Конечно, проведение дуэли исключало огласку. В России с петровских времен принимались жестокие законы против дуэлей, предусматривавшие наказание вплоть до смертной казни. Только и дворянская молодежь не допускала вмешательства государства в дела чести, считая, что обида должна смываться кровью, а отказ от поединка – несмываемый позор. Позднее генерал Л.Корнилов так сформулировал свое кредо: “Душа – Богу, сердце – женщине, долг – Отечеству, честь – никому”. Жесткость законов не помогала. Более того, именно в России условия проведения дуэлей отличались исключительной жестокостью. Дистанция между барьерами обычно составляла 10-15 шагов, были дуэли даже без секундантов и врачей, один на один. Не правда ли это последнее напоминает уже просто убийство? В 1978 году такой поединок состоялся и в нашем полку. Стрелялись из-за женщины два молодых офицера; они были достаточно разогреты вином и по счастию оба промахнулись. Более в армии не служили, но память о себе в в полку оставили.
Кони бегут быстро, искрится под полозьями снег. Дорога к Черной речке на Комендантскую дачу не самая ближняя. Все уж готово: и ящик с пистолетами и условия поединка на французском языке. Этот поединок - дело чести для Пушкина, значит нужно обмануть свою судьбу. Давно, еще осенью 1819 года, Пушкин и его приятель Никита Всеволожский посетили знаменитую гадалку, модистку немку Шарлотту Кирхгоф. Старуха менее всего походила на колдунью. Ее свежее лицо более напоминало старушек с полотен Рембрандта. Долго она смотрела на ладонь поэта и рассказала жизнь его, что умрет он насильственной смертью. Бросила карты, и вышло, что убьет его из-за женщины белокурый молодой мужчина. К немалому удивлению Пушкина, пророчества колдуньи сбывались, и с тех пор образ “белого человека” преследовал его всю жизнь. Белокурым, с выпуклыми серыми глазами, был император Николай Павлович. Это он, по словам самого поэта, “как офицеришка, ухаживает за его женой, нарочно по утрам по нескольку раз проезжает мимо ее окон, а ввечеру, на балах, спрашивает, от чего у нее всегда шторы опущены”… Красавец Дантес тоже был белокур и щеголял в белоснежном мундире на белой лошади. Он открыто преследует жену поэта и рассказывает всем о своей безумной страсти. Роковое предсказание становилось неотвратимым.
Еще недавно они были счастливы. Вспоминался февраль 1831 года, церковь Большого Вознесения на Никитинской улице. Натали в венчальном платье, прозрачная фата ниспадает с головы ее, украшенной белыми цветами, и скользит по обнаженным плечам. Как она хороша в этот миг, она ловит на себе восхищенные взгляды. Пройдет время, и ее назовут первой красавицей своего времени, ей посветят сотни страниц и сделают популярнее жен царствующих персон. Натали будут сравнивать с Мадонной Рафаэля и обвинят в смерти поэта, но все это будет потом. В тот день Пушкин никого не видит кроме нее. Вот он встречается взглядом с ее голубыми глазами, и Натали читает в них счастье и безграничную любовь. Они меняются кольцами, но его кольцо падает и катится по ковру. Пушкин наклоняется за ним, и в его руке гаснет свеча; затем в суете с аналоя упадет крест. Наталья Николаевна увидит, как смертельная бледность покроет его лицо. За спиной шепчут по-французски: “Все это дурные предзнаменования - быть беде”.
На место прибыли в половине пятого. Было пятнадцать градусов морозу, много снега. Несмотря на ясную погоду, дул сильный ветер. Пока выбирали место и утаптывали в снегу площадку для поединка, закутанный в медвежью шубу Пушкин выражает свое нетерпение секунданту: “Мне решительно все ровно, только, пожалуйста, делайте все это поскорее”. Отмерили десять шагов, примерно 7 метров, и зарядили пистолеты. Все было кончено… Они начали сходиться.
“Теперь сходитесь”. Хладнокровно,
Еще не целя, два врага
Походкой твердой, тихо, ровно
Четыре перешли шага,
Четыре смертные ступени.
Пушкин первый подошел к барьеру и, остановившись, начал наводить свой пистолет. Но в это время Дантес, не дойдя до барьера одного шага, выстрелил первым. Пушкин упал на служившую барьером шинель. Уже смертельно раненый, он настоял на своем выстреле и ранил Дантеса. “Браво!” – крикнул он по-французски, когда Дантес упал. “Убил ли я его?” “Нет, вы его ранили”, - ответили ему. “Странно, - сказал он, - я думал, что мне доставит удовольствие его убить, но я чувствую теперь, что нет… Впрочем, все ровно. Как только мы поправимся, снова начнем…” И в этом весь Пушкин.
Истекающего кровью поэта повезут домой в карете его врага, своя приготовлена не была. Дантес, отдавая карету, сделал гнусное предложение, чтобы в обмен на это скрыть свое участие в дуэли, но Данзас не согласился. Уже стемнело, когда они остановились у ворот дома на набережной Мойки, 12, принадлежавшего княгине Волконской. Здесь Пушкин снимал квартиру, поскольку своего дома у него никогда не было. В этих стенах, смертельно раненый, поэт прожил еще два дня.
Каждый раз прихожу сюда, испытывая особые светлые чувства. Так бывает со мною только в церкви у старых икон, лики которых долгое время соприкасались с человеческой молитвою. Прохожу по комнатам и попадаю в кабинет поэта. Это особое место - здесь бережно собраны вещи, которые помнят прикосновение его рук. На письменном столе чернильница с арапчонком и перо, оставшиеся после смерти поэта, записи его новых литературных замыслов и материалы “Истории Петра Великого”. По стенам тянутся полки с книгами, его трости и пеньковая курительная трубка. Кабинетный диван, на котором прошли последние часы умирающего поэта. Здесь первыми его словами, обращенными к жене, были: “Как же я счастлив. Я еще жив, и ты возле меня. Будь покойна. Ты не виновата, я знаю, что ты не виновата”. Это должно было стать завещанием поэта - сохранить честь жены после его смерти. Пушкин умирал долго и мучительно. Последними его словами были: “Жизнь окончена… Тяжело дышать, давит…” Великого поэта не стало 29 января (10 февраля) 1837 года. Остановилось время, и стрелки часов в этом кабинете теперь всегда будут показывать 14 часов 45 минут.
Узнав о гибели поэта, живший в Париже Мицкевич, послал Дантесу вызов на поединок. Он считал себя обязаным драться с убийцей своего друга. В этом ему не помешали разногласия с Пушкиным по польскому вопросу. Сегодня мы уже не знаем, чем закончилась вся эта история, но поведение Мицкевича, безусловно, заслуживает большого уважения.
Выйдя на набережную Мойки, сворачиваю на Конюшенную площадь и захожу в церковь Спаса Нерукотворного Образа, в ней тогда отпевали Пушкина. Это один из старейших и дорогих мне петербургских храмов. Лики святых в полумраке и подрагивающее мерцание свечей. Струящийся запах ладана сливается с напевными словами молитвы-поминовения. Ставлю свечу за упокой души поэта и долго смотрю на живой огонек пламени. Продолжается его жизнь после смерти, и она бесконечна.
Разгулялась сегодня метель на Черной речке, все больше засыпает снегом гранитные плиты у обелиска. Между ними те же 10 шагов и огромная пропасть, отделяющая нас от этого времени. Ведь рядом давно проносится совсем другая жизнь, с ее суетой и бесконечными проблемами. Только все это не может изменить главного. У каждого в жизни может быть своя “Черная речка”, и она потребует сделать выбор. Всегда должны оставаться идеалы и нравственный долг - отстаивать свою честь и честь близкого тебе человека, которые, как Крест святой, обязаны нести всю свою жизнь.