Миссионер
Он рисковал своей жизнью каждый день – славил Бога в иных краях – в самом центре земли Америго Веспуче, как теперь говорят, в Новом Свете, где проживали каннибалы и другие не менее дикие племена индейцев. Звали миссионера греческим именем Анниос, бродил он по диким краям без определённого маршрута, шёл туда, куда Бог велит.
- Не призывайте на свет силы зла, чародеи, к чему в диком рае колдуны!? – постоянно обращался миссионер к индейцам.
Не раз он встречался с дикарями; не сносил как они молятся: одни бились о землю лбами с хриплыми возгласами, другие танцевали под дикий напев, принося в жертву пленника, третьи, взобравшись на вершину, колдовали.
Анниос, зреющий на мир своими глазами, своими, а не испанскими или индейскими, глядел на новые и новые завоевания конкистадорами дикого, неосвоенного рая.
«Неужели добрые христиане, хвалящие Господа, Иисуса Христа, будут проливать кровь хоть и диких, но каких-никаких людей – рассуждал Анниос. - Когда я наблюдаю с высоких холмов на племена дикарей, которые, с вигвамами и шалашами приютились возле чистой реки или у подножья горы, а может и на окраине леса, индейцы ведут обычный образ жизни: похают, орошают земли, засаживая их растениями Солнца, собирают в лесах съедобные плоды, охотятся на огромных зверей... Всё как у нас, в Европе, только в упрощённом виде. А стоит ли покорять этот простой мир, стоит ли устанавливать здесь свои законы, стоит ли убивать несчастных детей Солнца?»
Жил Анниос в чужой земле, не меняя своих нравов, своего отношения к жизни. Молился три раза в день, как положено, ел лишь после того, как свершал добрые дела. Своего мула любил, как брата, как человека; миссионер распевал свои затяжные грустные канцоны мулу, который любил слушать их перед сном на привале. Останавливался Анниос редко, только в племенах, которые показались ему дружелюбными.
Одним пасмурным дождливым днём Анниос остановился у дикарей возле тихого озерка. Он продрог до костей, был так голоден, что не стал навязывать индейцам свои нравы. Миссионер снял свою чёрную шляпу с широкими полями и упал в ноги к индейцам. Два воина, стройные и крепкие, вооружённые томагавками, отвели Анниоса в богато-украшенное здание. На прекрасном троне восседал вождь. В павлиньих перьях, измазанный яркими красками, с орлиным носом и чёрными волосами вождь велел накормить Анниоса. Миссионер в знак благодарности упал вождю в ноги, говорил на всех европейских языках «спасибо», а затем крепко пожал руку и воскликнул на испанском:
- Спасибо тебе, Великий вождь, ты столь великодушен, что принял меня, незнакомца, накормил, напоил... Тебя ждёт рай, индеец! О, Господи! Увидь его деяния, увидь же деяния индейца!
Но вождь, не понимая чужого языка, принял крики миссионера за оскорбления и велел наказать его, излупить европейца кнутом. Удар за ударом падали на спину Анниоса. Он терпеливо молчал.
В ту минуту за деревьями засел отряд испанцев. Подобрав удобный случай, конкистадоры ворвались в индейский лагерь.
Удары кнута взбодрили одичавшего от светской жизни миссионера.
- И последнюю плеть! – крикнул индеец. Не успел он замахнуться, как послышался выстрел, и на медном теле индейца появилась кровь. С грохотом ворвались испанцы в лагерь, разграбив дома и убивая всех встречных.
Анниос поднялся с земли и велел прекратить огонь, но конкистадоры не послушали.
- Не вмешивайся в военные дела, миссионер, читай там свои молитвы, держи свои обеты, а войну не трожь. – сказал командир отряда, не чуть не жалея о свершенном.
Прошли ещё две затяжные минуты торжества испанцев.
- Где же твои благодарности за спасение, сеньор? – обратился командир к Анниосу. – Мы спасли твою жизнь от этих каннибалов, от этих...
Не успел конкистадор договорить, как миссионер швырнул в лицо ему перчатку.
- В чём же виновата та женщина? – сказал Анниос, - в чём виновен тот мальчишка, что играл с моим мулом? Вы их всех застрелили! Какие же вы христиане? Вы хуже каннибалов! Вы нелюди! Освободите вождя! Он обязан жить!
- Ты оскорбил мою честь, негодяй! Я не знал, что миссионеры умеют дерзить командирам! – крикнул конкистадор, и продолжил шёпотом, - я принимаю твой вызов! Здесь и сейчас будет дуэль!
- Мне не требуется комендант, - заявил Анниос.
Дуэлянты взяли по пистолету, отошли на нужное расстояние и повернулись друг к другу.
- Прости меня, Боже, я обязан убить, - прошептал миссионер.
Раздался глухой выстрел и стройная фигура миссионера, облачённая в чёрную мантию, в шляпе с широкими полями повалилась на влажную от дождя землю, землю Америго Веспуче, землю, которую называют просто – Новый Свет.
Испанцы ушли дальше, забыв грязное убийство, как и забыв о христианских деяниях.