1
В прошлом, Англия - Шервудский лес
без трупа, не ступишь шагу,
бродит Робин (с дерева слез)
в ромбик дублет, болтается шпага.
Бездельничал или за кем следил.
Разведка его – кукушки,
свист - это друг сообщил,
едут священник, а с ним старушки.
Робин...Робин, доброе сердце
ограбит и тут же раздаст,
ножом поиграет и всунет на место...
без этого, кто вам подаст.
Эдуард II - известный гомик
цвета помета гусей, лицо,
лежа с шутом, листает томик
пьют, из одного бокала винцо.
Он выдумал, чудо суды в стране:
приговор, объявляли заранее,
«защиту», связывали в стороне,
а родственникам зачитывали наказание.
2
Оторваны от сна, Король и Королева.
Глаза открыли, просят чай испить,
что б запах изо рта (читай из хлева)
цветочным «Пиквиком» убить.
Любовь, в которой нет мучений
похожа, на безвкусную овсянку.
Кекс заменяет секс в постели,
в неё бы бросить, чернобровую испанку.
Они худы, когтисты и зубасты
не видят из-за гордости измен,
принадлежат к викторианской касте,
им выше юбки, не задрать колен.
Стоят столы, жлобы, местами вазы,
скульптуры, у которых спрятан член,
в тебя никто не вляпается, сразу
нужны десятки блюд и перемен.
Когда то за любовь могли казнить,
из уваженья, «это» позволяли стоя,
в карете выезжали согрешить
и клали в пылкое письмо, левкои.
3
По умыслу природы, англичанка
утратила естественность души,
она, между бревном и мусульманкой,
глуха на тело, хоть меж ног чеши.
Ни вздоха под тобой, ни крика,
как пытка русского в гестапо.
Суха в любви, хотя раскрыта
брошюрка Шелли (на любви - замято).
Неласкова, в душе бездетна
Memento Moro и кончает сразу.
Заигрывать напрасно, т.е. тщетно,
нет предвкушения оргазма.
По запаху девицу ищут в темноте,
но вряд ли станут англичанку,
заговорив вообще о наготе
найти её нельзя, одна осанка.
А у старух обычно мужнин рот,
стрелой морщины, волос крашен йодом,
сухарь, вполне домашний торт
в день яблок, угощают вересковым медом.
4
Если вздернуть глаза, увидишь
15–й век, церкви слились с домами,
местный говор - похож на идиш,
рядом те, кого называют князьями.
Королева, высунувшись из окна
кормит выводок серых гусей,
платье серебряного волокна,
первым в ноги падает к ней.
Двор любит стоять руки в боки,
морская привычка, двигают ухом,
как краснокожий вождь чероки.
входящий в паб с натянутым луком.
Прыжок в века - опасен, тупое кайло,
живут по базарному тесно…
Вспомним - на лбу клеймо.
Лагерь с тюрьмой, ещё не известны.
Их ценности, имеют особый резон:
исцарапанны поколениями родовые тарелки,
унаследован бархатистый газон,
на котором дохнут канадские белки.
5
По Гринвичу - точное время,
вернее сказать, перемен.
Дому Фламстида в темя
падает мяч , ровно в 1 p.m.
В феврале там бывает тихо.
Ходят в церковь, одни старухи
преподобному шьёт портниха,
а связные к паролю - глухи.
За границу летают птицы,
а скворечник, прообраз прослушки
лучше скажет, в дупле что творится,
вот что значит, на месте ушки.
Англия слышит, Англия знает…-
всё. Туалет посетил резидент,
то, что так он усердно смывает
на другом конце, поступает в центр.
Стучит Mr. Nails, их радист,
в его ногах, посапывает сеттер
он гомик, в остальном он чист,
как ранним утром дабл-деккер.
6
«Нет, я не Байрон я другой»,
без позы мужества и пейс,
Я Чайль-Гарольд, я ваш герой!
God Bless The Prince of Wales.
От славной памяти осталось мало.
Пример - MI6, другая поебень.
Глаз золотой в стакане .. не пристало
носить, Ее Величества агенту 007.
Я перешел на пиво, долго без суфле.
Мой орден Ленина пошел на зубы,
а туфли, что бы влезли по ноге
я скипидарю «шишки», взяв рецепт в You Yube.
Жаль, жизнь уже совсем не та,
да и разведка стала склокой, вона
газеты русские скупили. Ни черта
не видно в нашем Альбионе.
Все хуже некуда, одна беда…
и цели нет и нет удара, сдули
дым отечества английского, едва
ли лорд-мэр, важнее докера из Ливерпуля.
7
С помощью 2-х половинок мозга:
одной - ощущаю свово врага,
другой - выдумываю козни
плюс, какая идет вперед нога.
Замечено, война в любом столетье (проза)
всегда, за что-то наказание,
борьба за экологию - у алой с белой розой,
Ледовое побоище - фигурное катанье.
Захочешь мира, будешь весь в говне,
потренируйся, дерни за подпругу.
Подумай, с кем быть хочешь на коне.
Враг англичанин - безопасней друга.
Вооруженье Англии – войска
плывущие за море. Кормят скверно.
Чем далее от берега, тоска
сильней и глубина, наверно.
Пехота отступает по воде,
герой, сражаясь в одиночку,
не видит берега нигде,
но знает все в округе кочки.
8
Вода, сама похожа на себя,
и от того всегда прекрасна,
упав с любого корабля -
расплакаться в ней, не удастся.
Моряк не видит глубину.
Она - среда, ни кустика, ни ветки,
когда торпеды не идут ко дну
всё море покрывают щепки.
А чем, не зимняя изба, подлодка
(могилою для многих стала),
вблизи, как кит, издалека селедка
закат, когда накрылся одеялом.
Здесь форма новой жизни. Тут,
всегда повернут, тылом к тылу
и наступленье, острым слухом ждут.
Куда летит снаряд? - В могилу!
В глаз, перископа смотрит крачка,
и обрывает слюни ветер,
в слух переходит зренье. Качка,
пока ты не во льдах, идя на север.
9
Не вступишь дважды в реку, в ад,
и в новобрачную опочивальню.
Гелиотроп завял, издох гей-бард,
пол ночи пристает сосед каналья.
Член к вылазкам готов, но не всегда.
Не слышишь речь свою. Рак почки.
Страшней всего, когда обрушится весна, да
в писсуар посыплется песочек.
Курок на яйцах, отдыхает кольт,
не кинется на шею Манипенни,
торчит катетер. Дайте тысячу вольт!
Искусственная почка, почему-то в пене.
Земная слава - кольца на воде,
живучи долго только слухи,
вонючая слюна, бежит по бороде
заметив юбки нижние старухи.
Кто там, со мною в земляной постели,
да это землекопы, проложили газ.
Биг-Бэн шумит и мягкие Pirelli.
Ты рядом, Англия, сейчас!