И снова вещи сбились в кучу –
глядят друг в друга как чужие.
И мир, что в жгут колючий скручен,
навис над плешью как впервые.
И в маскараде этом злачном,
где пить и жрать, и буквы тискать,
воспоминаний столб наждачный
стоит впритык с убогой миской.
И липы шелест бесприютный
сквозь сонный свет и лепет дальний
доносит голос чей-то смутный,
в душе открыв глухие ставни…