Мне бы твою бесцельность
блаженную,
Энколпий, дружбан!
Я бы жизнь на нее свою серую
тленную
променял бы, дивясь, на волшебный экран.
Не спешил бы ты со своими виршами
квёлыми,
бараньей требухой отрыгнув да шум
переждать решив, дабы правдами колкими,
голыми,
натрудить хозяина щедрого ум.
Насандалив нос, во хмелю дерзишь, позабыв
о лести,
в рифму блеянием своим взывая
к стыду, красоте и чести,
невозбранно молотишь языком, завывая…
Остуди свой пыл, обличитель мордастый,
щеки наевший за столами со снедью
жирной.
Стихоплет престарелый, кандидат в педерасты,
философ говённый, жизнью кичащийся
неотмирной!
Знал ведь ты заповедь «не перечь»
тому, кто сильней и монету гребет лопатой.
А теперь вот тобой истопили печь,
и хозяин, идя в сортир, слезу утрет над твоей
утратой.