Старый черный ворон на кресте сидел.
Старый хитрый ворон на меня смотрел.
Полыхала пламенем на земле листва,
Глухо зазвучали ворона слова:
«Здесь раздолье летом, радостно весной,
Осенью тоскливо, холодно зимой.
С кладбищем сроднился. Это мой удел.
На могилке каждой всласть я посидел.
На судьбу такую обиды не таю
Жив я приношеньем: где найду - склюю.
Что так молчалива? Вспомнила кого?
Мысли - это листья! Раз - и унесло.
На людей с деревьев часто я гляжу.
И поверь их глупыми часто нахожу.
Плачут над усопшим, вопли, крик и вой,
А того не знают: счастье – есть покой.
Что не отвечаешь? Говорю лишь я.
Вот как разболтался, повело меня!
Не дано вам людям по небу летать
Руки хуже крыльев, вас им не поднять.
Гнезда ваши странны! Что вы в них нашли?
То ли гибкость ветки или дух земли!
Что вновь молчалива? Нет ответных фраз.
Думаешь, наверное, разум твой угас?»
А я все молчала. Птица же ждала.
Не дождавшись слова, взмыла вверх с креста.
Птица начудила, знаю, не со зла,
Я ж от "чуда в перьях" чуть не умерла.