Вдох
Эти строки, моя девочка родная,
Я посвятил тебе. С каждым шагом умирая,
Пламенно горю. Поскорей бы окунуться
В сущность влажную твою, и забыться.
Как же долго не цветут сады? Непомню.
Каким цветом отливает тихий дождик ночью?
Позабыл. Как далеко разбредается по полю молоко?
После вил, коровам стылый силос. Нелегко
Им без сочных лужаек зиму в стойле мычать,
Как и мне, эти дни, без тебя--ожиданья печать
Давит грудь, словно я заблудился на станции,
Словно я бандероль с неуказанным адресом колешу по инстанциям,
И никак не могу выбрать нужный мне путь,
И никак не могу Почтальона в зад пнуть:
Пусть спешит--даст запрос, и наклеет мне марку
Той страны, где земное пошло всё на свалку,
Где не будет лежать фантастической кучей
И в ростках гнить любовь, сердца секатором муча;
Где мы снова друг друга, как соль и Артём
Для вселенского блага, для нужды обретем.
Только жди, моё счастье, разлука близка
С этой жизнью, и в ней, место лишь для мазка
Остаётся последнего. Бессознательно верь
Моему пожеланью распахнуть с силой дверь,
И с тобой, в новом виде, приблизить конец
Аномальной термальности наших сердец.
Обезвожен мой дух. Жгучий зной моих нервов,
Накалясь до бела, ток любви разорвав,
Жаждет льдом твоего состоянья втираться
И тебя растопить, и в тебе, вновь, купаться.
Как и ты, я догадуюсь, жаждешь, храня
Свою верность ко мне, одного лишь меня.
Веришь в веру мою, что опять будем вместе,
Как ты всем отвечала:"Между нами не лезьте.
Я не верю ни капельки в грязные сплетни.
ЧтО вам сыпать песок на глаза, что хотя слепни?
Вам бы зависть унять и измерять досуг,
Зря потраченный на обсужденье двух слуг,
Такой чистой и искренней, милый скажи,
Бескорыстной и нежной Любви-госпожи."
Но ты видишь, к чему привели злые петли
Что хоть волком рычать, что хоть небу гимн петь ли.
Всё напрасно, родная--мне тебя не вернуть,
Но ты знай, дорогая--я ужЕ выбрал путь
И сейчас по нему, без трусливой оглядки
Мчу галопом к тебе, наступая на пятки
Своей собственной тени; и с разорванной грудью,
Сердце рвётся к тебе, кричу миру--а'дью!
А в ответ, у ворот, возле самой сторожки
Лает призрачно пёс, подвывая немножко.
И в окне гаснет свет, сторож жмётся к стеклу,
Я собой, в тот же миг, сарай старый стеклю.
Чтоб его не пугать я стал телом прозрачен,
А сарайчик могильной безысходностью мрачен;
Но меня не пугает состоянье--не быть;
Свет зажегся в сторожке, пёс унял свою прыть,
Поскорей бы, святая, твой чертог преступить
И с землицы, руками, своё счастье отрыть.
Эта грязь патологии одержимых анатомов,
Пустотою в тебе некролог обмотав,
Часть тебя у меня попыталась украсть,
Но вчера я был там и забрал свою страсть.
И не надо мне больше ни судьбы одолжений,
Ни забвенья в вине, дружеских утешений--
Я свободен земного--мне сознание чуждо,
Ничего в этом мире мне больше не нужно.
Ты теперь так близка--метра два, полтора,
Только жаль, что не будет подражать детвора
Не родившей их матери, что любила отца,
Как Ромео Джюльета, не дождавшись венца.
Но об этом, когда ты лишь деревом скрыта,
Я и думать забыл, крышку в форме корыта
Разрываю торжественно в прах и тебя,
В свадебном облаченьи, вновь вдыхаю навеки любя!