Стихает день – осевшее секунд круженье.
В смиреньи вновь она садится у окна,
чтоб выслушать минут отставших превращенье -
в закат печальный, в тени птиц, в обрывки сна…
…в молчаньи строгом вновь садится у окна…
Ей не о чем жалеть и плакать на закате,
и нет желанья с Неба требовать наград, -
привыкла к жизни, как к единственному платью,
и память – чистый лист, чтоб не смотреть назад…
Глаза смыкает полумрак лилово-сладкий.
Убогость кельи развезло от тишины.
И всё ей кажется, что будто бы украдкой,
быть может, спутав с кем-то, вновь приходят сны…
И в этих снах-виденьях – не поклоны-службы,
не кущи райские - надземные сады,
не сирых и болезных братьев злые нужды,
не Бог, не царь, не хлеб, не праздные мечты…
Ей снится: с голубым бездоньем глаз мальчишка -
с букетом лютиков бежит и вслед кричит,
а бричка равнодушно, равнодушно слишком,
в который раз везёт девчушку в дальний скит…
… истошно, безнадежно мальчик вслед кричит…