Может это показаться
Странным, диким, ненормальным -
Но во мне смешались лица
И начала, и концы -
Над Арбатом созерцаю
Небо нежное Парижа,
А в Париже вспоминаю
Классицизм особняков.
Только дух я, в плоть одетый,
Только мальчик, паж проворный,
Только дама полусвета,
Ибо умер высший свет.
Только странник одинокий
По большим дорогам мира,
Средь подруг, друзей привычных,
Только просто человек.
23 мая 2000 г.
Прошлявшись по Арбату,
Наевшись шоколаду,
Прогарцевав на пони,
Перо зажав в ладони,
Стихи я сочиняю,
Забот иных не знаю.
Глазею на прохожих,
Столь на святых похожих,
Что мне уж не до смеха.
Однако есть утеха:
Здесь больше, чем в Европе
Характеров глубоких,
Разнообразье века
Глядит из человека.
2000
Злость и слёзы застят свет,
Где Ты, Боже, на Арбате?
Все мы нищетой богаты.
На Арбате света нет,
Вдоль и поперёк брожу,
Снова к мужу подхожу,
Снова рядом с ним сижу.
"Ты осталась, ты со мной", –
Говорит мне мой родной.
Снова я иду гулять.
Созерцаю. Всё ж понять
Трудно: кто есть кто теперь.
Я такой печальный зверь
Оттого, что одинок,О
ттого, что Бог далёк.
вариант:
Злость и слёзы застят свет,
На Арбате света нет
2 июля 2000 г.
На старом Арбате заплакать от музыки царской,
Испанской, классической, всякой и вдруг повстречать
Худого художника, волосы с проседью – Ларский,
Почти незаметно стать рядом, вздохнуть невзначай,
Коснуться плеча его нежно и взглядом приветить.
Поднимет он голову, светлой улыбкой ответит.
Рисует кого-то он, занят, не стоит мешать.
На старом Арбате по-прежнему музыка льётся,
Собаки, медведи и лошади бродят в толпе.
Самою собою здесь быть так легко удаётся,
Шагаю, стихи бормочу я, и весело мне.
23 мая 2000 г.