1.
За эти годы нежности и снега,
где вся моя душа - почти изъян,
я оказалась музой человека,
бегущего с планеты обезьян.
До гнева в тягость мне его негромкий,
всегда слегка отсутствующий вид,
как слезы нежеланного ребенка,
во все глаза открытого любви.
Печаль его, раскрашенная гжелью,
где голубое в белом – алгоритм,
понятна мне на языке движений,
покуда мы словами говорим.
И, словно ветер, нрав его строптивый
способен только оттепель навлечь,
когда я наиграюсь по мотивам
насмешника, целующего речь.
2.
Тени не исчезают, уже декабрь,
видится мне жеребец, река и орешник,
душит меня зима, что грудная жаба,
мало еще живу, оттого надежда:
может, декабрьский морок глаза мне застил,
и кошмар закончится, словно песня,
видишь, – река и конь ореховой масти,
Господи, я не хочу замирать на месте.