Отпечаток твоих губ на тонкой плёнке
Подарила незатейница-судьба,
Посылает нам проклятия вдогонку
Всё с улыбкой шаловливого ребёнка,
Не нашедшего себе иных забав.
Всё затянуто лилово-скорбным блеском,
Мы в обложки своих глянцевых зеркал
Прячем лики. Это холодно и лестно,
Отвернувшись от чужих нам интересов,
Алой кровью наполнять вином бокал.
Затерявшийся на улицах Парижа,
Он, промокшую накидку теребя,
Отражением любуясь бликов рыжих,
Преисполненный любви слепой-бесстыжей,
Позовёт к себе беспечную тебя.
Лишь застенчиво посмотришь: незнакомец
И блаженно-восхитительная жуть.
Погружаясь в романтическую кому,
Только ночью обретаешь невесомость
И, подав ему ладонь, продолжишь путь.
И блуждать, подняв глаза, вдоль улиц шумных,
Вдоль соцветий одиноких фонарей
Под напевы очарованных-прилунных,
Так живущих нерасчётливо-безумно,
Чтоб ослепнуть на оранжевой заре.
Мы идём с тобой, руками звёзд касаясь,
Силуэтами неоновых витрин.
Расстилается у ног земля босая,
Безуспешно всё припомнить обещая
Хоть немного из того, что говорил.
Говорил! – и нежный шёпот сонно вторил
О столетии, плывущем в облаках,
О хранителе невиданных историй,
Хладнокровии чернильного простора
С выдыханием парного молока.
И неважно, что иными мы проснёмся
На глазах уже трезвеющей луны,
Чтобы верить обещаньям незнакомца,
Как застывший воск, мечтающий о солнце,
В ожидании ещё одной весны.
В ожидании, а, может, в предвкушеньи -
О прекрасная загадочная даль!
На букеты из недареной сирени
Засмотрелся. А в одно из тех мгновений
Осыпались звёзды на ночной асфальт.
Пробуждается туман во мгле творожной,
Оседая белой сажей на руках,
От дыхания земли неосторожной
Распадается узором очень сложным –
Разноцветным трепетаньем мотылька.
Праздник кончился. Расстанемся друзьями.
Только имя я забыл твоё спросить…
Может, это потому, что я был пьяный
Или не было тебя на дне стакана…
«Слов не надо больше. Вызови такси».