Вид Не Из Окна
(пьеса-миниатюра)
Интро
На площадке N-го этажа подле настежь распахнутой двери ютится измученная паутиной и переездами железная койка. На её обессилевшей сетке грудой навалены коробки из картона, узел из клетчатой шали, охапки пожелтевших газет и журналов, туго скрученные шпагатом.
Носильщики, толстый и тонкий, заняты делом. Ухватившись за громоздкий платяной шкаф с разбитым зеркалом на створке, пытаются протиснуться с неудобной ношей внутрь, но застревают в проёме. Толстый, прищемивший палец об притолоку, ругается басом: сначала на шкаф, а потом на соседа. Вытирая просаленным рукавом испарину лба, тонкий заливается ехидным смехом, но, опасаясь накликать беду, смолкает.
Наскоро передохнув, грузчики снова принимаются за прерванное дело, на этот раз успешно – шкаф, подозрительно скрежетнув антресолью в брюхе, пролезает в комнату, утаскивая за собой тень с худенькими дрожащими ногами.
Доносятся бряканье и стуканье, звон разбитой посуды, басовитое ворчание, и чей-то незнакомый голос:
(воодушевлённо)
…а стол поставьте ближе, у окна…
не нужно штор для наслажденья светом…
(смущённо)
…прошу вас… слева от двери кровать,
обитель сна и похоти утеху…
(спокойно, с небольшим раздражением)
… оставьте справа горемыку-шкаф
зонтам и шляпам, гостевым, при встрече…
(кокетливо)
…на стул со спинкой я повешу шарф…
несите патефон…
он скрасит вечер…
Появляется тонкий, пристально изучает разношерстную утварь; как воробей, смотрит по сторонам, быстро кладёт в карман предмет, похожий на перочинный нож, после чего присвистывает, подхватывает патефон и исчезает в двери с довольным видом.
Куча хлама оживает: маленькая картонная коробка, задетая неаккуратным воришкой, сползает с кровати, громко хлопает по полу и выбрасывает веер старых виниловых пластинок. Одна из пластинок отскакивает далее других и ещё мгновение пляшет по бетонным ступеням марша.
Монолог Стола – Действие первое и последнее
Пустая площадка N-го этажа освещена тусклым ядовитым светом тщедушной лампы. Стены, грязные от побелки, исчерчены бессмысленными словами и знаками.
Слышится еле уловимый шорох – из приоткрытой двери появляется огромный абрикосовый кот, который сворачивается клубком на куске войлока, небрежно брошенном у порога.
Острые кошачьи уши вздрагивают всё реже и реже, пробивается размеренное сонное урчание, электросвет лампочки окончательно растворяет пришельца на войлочном обрезке.
Раздаётся приглушённый стук за дверью, рыжий половик молниеносно вскакивает, настороженно дёргает усами, переступает через порог на мягких бесшумных лапах и замирает, не решаясь войти.
Доносится голос невидимого рассказчика:
(с иронией, переходящей в грусть)
…я был оплотом изучения устройства
земных часов чуднОго механизма,
слугою локтям был при головном расстройстве,
звал гениев в сеансах спиритизма…
портвейн с селёдкой не любил, и в кофе сахар…
кота терпел со старческим цинизмом,
от мух чесался и от едкой пыли чахнул,
свидетелем был смеха и трагизма…
(с тоской)
…любовные порывы в долгожданных строчках
я крышкой чувствовал – следы чернил, как шрамы…
пусть не скакал кроватью по любовным кочкам,
но лекарем служил и господам, и дамам…
я обожал смотреть в окно, как крутят сутки,
так крутишь ты, дружок, коллекцию пластинок…
но, как и в яблоках всю жизнь отвратны утки,
увы, винила круг – скучнее тех картинок,
(с нарастающим раздражением)
что там, за стёклами, где тьмою манит космос,
и ночи звёздные, и полная луна,
где вьюга снежная ветрами чешет космы,
и солнца нить, как острая струна…
я был глазами вашей пустоты и мрака,
твоей особенно скрипучей дверцы, шкаф!
хранитель мятого тряпья, зонта и шляпы,
скажи, зачем ты прятал тараканий прах?
что взять с подруги скучной без пружинных скрипов?
или беззубой клячи, патефон-иглы,
что вместо музыки рождала только хрипы,
сойдя с дистанции у времени игры?..
тебя я ненавидел больше всех, приятель,
за тайны в ящиках, молчанье в зеркалах,
я думал – ты мой враг, соперник и предатель
в познаньи истины на мебельных ролях…
(обречённо с укором)
но я плохой игрок, и погорели ставки…
прозренье в ум, на крышке плешь «дурак»…
Иудой оказался стул! для жоп подставка…
сыграл вне правил, близкий друг…ура!
довольной рыбою лежит, с душою жабы,
мастак преступных дел из-за спины…
какой же низкий твой поступок! как же гадко,
не признавать в содеянном вины …
Кот-абрикос пробирается в темноту, боком толкает податливую бесшумную дверь. Мрак отступает, лунный свет, падающий от голого окна, проявляет негатив комнаты-снимка, на котором рождается силуэт неподвижно замершего тела под потолком.
Кот жалобно мяукает, вытягивает шею, чтобы потереться о знакомые ноги, обиженный, укладывается под очень странным хозяином.
Рядом с абрикосом лежит опрокинутый стул со спинкой.
Эпилог
Дверь на площадке N-го этажа закрыта. Грязного войлочного лоскута уже нет. Кто-то тяжело поднимается по лестнице.
В стенах верхних этажей бродяга-сквозняк играет с остатком эха:
поставь же, патефон, с каймой пластинку,
сдуй паутину, ветер, в решете кровати,
шкаф, постели, ей новую простынку,
на стул накидку брось и мне почище скатерть…
Шаги приближаются. Идущие останавливаются на пару пролётов ниже. Уже слышны их сбивчивые голоса с тяжёлым дыханием.
Они спорят, куда переставить стол………………….