Симеон Петрович Редькин
Подметал машину шваброй,
Падал снег густой и липкий,
И была, как щас, суббота.
И внезапно ниоткуда
Услыхал Семен Петрович,
Чей-то голос очень громкий:
"Много лет с тобою вместе,
Мы прошли, Семен Петрович,
Все твои друзья и дети
Накупили иномарок,
Фордоф, "бэшек", мерседосов,
Только ты, Семен Петрович,
Старый верный мой хозяин,
Так со мной и не расстался.
И за это вот, Петрович,
Я тебе открою тайну -
Я не просто жигуленок,
Чередою воплощений
Шла я долго к этой форме,
Чтоб найти того, кто может,
Полюбить меня такою,
Какой сделало проклятье..."
- Кто здесь? - взвыл Семен Петрович.
Думал - белая горячка (все машина была белой,
подметать он только начал).
- Я была когда-то щукой, -
отвечал жигуль смущенно.
- Помнишь "щучие веленье"?
Но потом случилось горе:
Коммунисты объявили
По деревням продразверстку,
И Емеля меня, сволочь,
Выдал красным коммисарам...
Те в котле меня сварили,
Что я им не обещала -
Говорят, мы от природы,
Милостей не ждем и точка.
А потом, когда "фиаты"
Стали тырить у буржуев,
Я решила возвратиться,
Потому что ностальгия.
Я решила - награжу я,
Человека, что ни разу
Не предал меня, не продал,
Каждый день от снега чистил,
Отгонял эвакуатор,
(Что соседи вызывали,
Потому что мол, стою я,
Ободами на асфальте...)
Так что, друг Семен Петрович,
Можешь ты просить что хочешь.
Много денег, биржу, холдинг...
- Нет! - вскричал Семен Петрович,
И задумался под снегом,
Мокрым, липким и холодным,
И стоял, терзая швабру.
- Должность, место президента...
Олигарха... Личный остров...
- Нет! - вскричал Семен Петрович.
- Чтобы взяли править миром,
Стать магистром тайных обществ...
- Нет! - вскричал Семен Петрович.
- Не хочу я быть магистром.
И задумался глубоко
Под холодным, вязким снегом.
Вспомнил молодость и детство,
Поле, васильки, ромашки,
Девок, речку и лошадок,
Дом свой старый на пригорке...
- Все могу вернуть! - сказала
Ему щука и машина.
- Молодость, здоровье, деньги...
- Нет! - вскричал Семен Петрович.
Ничего ему не надо.
Вспомнил только, как намедни,
Он читал для внучки книжку,
Что-то было про вампиров,
И красавец на обложке.
Внучка весело смеялась,
Висла на плечах у деда,
Ну а дочь про ноосферу
Тихо что-то говорила...
И сказал Семен Петрович:
- Знаешь, Щука и Машина...
Ты, того... не обижайся...
Но хочу я быть вампиром.
Чтоб как в "Сумерках" и в "Блэйде",
Чтобы ночь, луна, бессмертье...
А умру - так и не жалко.
Человеком-то я пожил.
- Хорошо, - сказала Щука,
- что не Северусом Снейпом...
Не оркОм, не аватаром,
Не персоною джей-рока.
Я давно тебя хотела
Сделать крепким вурдалаком,
Но спросить все ж было надо...
Только ты, Семен Петрович,
Будешь выглядеть, как Элвис,
(Я фанатам обещала,
Что он жив и все такое).
Будешь ты читать по блогам,
Кто народ всех больше грабит,
Тех придешь кусать мучить,
Чтобы неповадно было.
Научу тебя охрану
Вырубать одним движеньем,
Отключать электроузел...
- Это я и сам умею!
Так вскричал Семен Петрович,
Вдохновленный перспективой.
...Падал снег, густой и липкий,
Тихо сумерки садились.
А по улицам московским
Шел, размахивая шваброй,
В свете фар от "жигуленка",
Смирно едущего сзади,
В белом с блестками костюме
Как живой - бессмертный Элвис.
И смеялись ему дети,
И махали ему люди,
И румянились девицы, разглядев его улыбку...