Эквивалент души

ВЛАДИМИР  СТРУНСКИЙ

«ЭКВИВАЛЕНТ  ДУШИ»

ПО  ТЕОРИИ  НЕВЕРОЯТНОСТИ

Небеса, словно перебинтованы.
И слегка кровоточит закат,
Потрясая своими оковами
Грозных туч, что зловеще молчат.

Прозябанье Земле уготовано
Солнца луч не пробьётся никак
Осознанье, как будто бы сковано.
Надвигается медленно мрак.

Предвещает природа недоброе.
Может, мы заслужили его?
Прошипит королевскою коброю
Зимний ветер и вновь ничего.

Да заломит виски от усталости.
Безысходностью множится боль.
Даже ветра случайные шалости,
Словно в рану внедрённая соль

У природы свои неприятности.
У людей, безусловно, свои.
По теории невероятности
Шаг от ненависти до любви.

ЗИМНЯЯ  ЭЛЛЕГИЯ

Скрипят снежинки на зубах
И тут же тают.
Зимы крылатой лёгкий взмах
И улетают.

Летят неведомо куда,
Где холоднее.
Они, по сути, есть вода,
Но красивее.

Снежинок много – это снег.
Глядите в оба.
Обходит лужи человек,
Но не сугробы.

Настало время перемен
В самой природе.
Мы попадаем в снежный плен
Дурной погоды.

Зима надолго и теперь
Снега не тают.
Хотел открыть наружу дверь,
Но заметает.

Мы в турбулентности чудес
Антициклона.
Христовый лик светлей небес,
Но нет иконы.

Молюсь я просто небесам
Через оконце.
У Бога попросил я сам
Немного солнца.

СТИХИЯ  СТИХА

Пьянит стиха стихия, как вином.
Метафоры, как брызги огневые.
И ночью освещает, словно днём,
Пронзая душу, и даруя крылья.

Поэзией не каждый окрылён,
Но каждый окрылённый понимает,
Что нету в ней забытости времён.
Она одна на всех, кто так считает.

Стиха стихия мудростью своей
Затопит душу, словно половодье.
Поэт – пророк. пророчества – елей,
Не для помазанья, а для здоровья.

В здоровом теле лишь здоровый дух.
Кто болен духом, болен он и телом.
Хотя не говорят об этом вслух,
Но нету у поэзии предела.

Стиха стихия – это ураган.
Она сметает звёздности плевелы.
И разделяет истину и спам,
Поскольку у неё другие цели.

Метафоры отнюдь не самоцель.
Метафоры лишь способ передачи.
Но в них звучит Господняя купель.
А разве может как-то быть иначе.

ХРУСТАЛЬНЫЙ  СВЕТ  ИСТИНЫ

Свет истины не понимаю.
Едва, как явь, осознаю.
Но надо мною Гималаи,
А горы с детства я люблю.

Они мудры инверсией Вселенной,
Поскольку ближе к ним она.
И пики звёзд – её интерны.
Небесных знаний письмена

Я ощущаю поимённо,
Познаково, а светоч звёзд
В полотнище небес бездонных,
В моей душе, как Холокост.

Хрустальна ночь, хрустален воздух,
Хрустально пониманье дня.
Для Осознанья нужен отдых,
Но истина всегда одна.

РАЗДВОЕНИЕ  ДУШИ

Есть раздвоение души,
Когда мне и легко и тошно.
Один я нынешний. Ищи
Другого в будущем и прошлом.

Я жил когда-то много лет
Назад. Где именно, не знаю.
Потусторонний только свет,
Как озаренье вспоминаю.

Я был убит или казнён
Людьми из мне враждебной расы.
А, может, на костре сожжён
За то, что с ними не согласен.

Мне не хотелось убивать.
Всегда был против я насилья.
Но кровь лилась в борьбе за власть.
И смертью мы за жизнь платили.

А, может быть, я был распят
И, как Христос Иудой предан.
Но мысли призрачные спят,
Меж явью мечутся и бредом.

Я жил на выжженной земле.
Я помню голоса чужие.
И боль я чувствовал в душе,
Когда они меня убили.

Не вспомнить, кто эти они.
Враги, что избивали плетью
Меня до смерти. И огни
Какого плавились столетья..

Я не был даже погребён
И не схоронен на погосте.----
Хоть и не сохранились кости.

Как книга памяти – душа.
Она двоится и троится.
И, словно след карандаша,
Написаны чужие лица.

Тысячелетий и веков,
Они сияют, как созвездья.
За пролитую мною кровь
Свершится Божие возмездье.

Воскресну, но не, как Христос.
Не знаю, как , но по-другому.
Не проливайте горьких слёз.
Да будут мир душе и дому.

ПРОШЛОЕ  ВСЕГДА  С  НАМИ

Я прошлоё своё перечеркнул.
Но будущее, словно как  в тумане.
Я сделал вид, что память обманул,
Но прошлое всегда пребудет с нами.

Мне жизнь моя предвидится, как сон,
Но только в виде страшного кошмара.
Я видел крах империй и корон.
От ужасов душа моя устала.

Пусть счастья нет и личной жизни нет.
И женская любовь почти химера.
Но злобный рок мне застит белый свет.
И никому в душе уже нет веры.

Я зарекался женщину любить
И бегать, как мальчишка на свиданья.
Ничем мою наивность не убить.
Любовь лишь только множила страданья.

 Мой жалкий бред не услыхать в авто.
Но мимо мчат, наматывая мили,
Роскошные совсем автомобили.
Но их, как раз, я вычеркнул давно.

ДУХОВНАЯ  ДЕВАЛЬВАЦИЯ

В грубом мире чистогана
Невозможно без охраны.
Копим ценности и злато.
Каждый хочет быть богатым.

Мысль сверлит, вот зараза,
И смущает глупый разум:
«Слишком долго ты был нищим
И не ел хорошей пищи.

Жил бездомным, как собака,
В царстве лжи и в царстве мрака.
Неужель не надоело?
Заведи своё ты дело.

Деньги делают счастливей.
Будешь лучше жить, красивей.
Недостатка нет в любви,
Но копи, копи, копи».

Мы глядим во след Европе,
С завидущим взглядом копим.
Чтоб Европы жить не хуже,
Чтоб омаров есть на ужин.

На рубины и брильянты
Разменяли мы таланты.
Друг, что был вчера так нужен,
Предан за пяток жемчужин.

Быть богатым хочет каждый.
Но не нужен «рупь» бумажный.
Только «золото» души
Продаётся за гроши.

БОМЖ

Он не был в полном смысле гражданин.
Пусть для него в гражданстве толку мало.
Но всё ж советский паспорт сохранил,
Хоть в нём печать прописки не стояла.

Не диссидент, скорей всего, стукач,
На личный угол не имел надежды.
На нём с плеча чужого рваный плащ
И минимум поношенной одежды.

В котельных и подвалах ночевал.
Пил, что нальют, как горькое возмездье.
И с женщиной, какую обожал
Встречался в грязном и чужом подъезде.

Моральных норм совсем не признавал.
Но жил, как мог, без жалоб и без стонов.
На нашу конституцию плевал.
Когда нет прав, какие уж законы?

Он был отбросом общества в стране,
Хоть никого не убивал, не грабил.
Имел диплом когда-то, но нигде
Не нужен тот, кто, вычеркнут из правил.

Он выброшен из дома без суда.
По волчьему закону беспредела.
За что? В чём провинился и когда?
Но никому до этого нет дела.

Условно криминальный элемент,
Бывал он чаще голоден, чем пьяный.
Но сколько раз его в облавах «мент»
Ловил и избивал, козёл поганый.

Но не сидел. Бог миловал, и всё ж
Вся человечья жизнь проходит мимо.
Он был стукач, но тайный, хоть и бомж,
Но не был в полном смысле гражданином.

УЖАС  НЕЛЮБВИ

Среди известных ужасов Земли,
Ущербней нет, чем ужас нелюбви.
Ведь нелюбовь рождает в сердце зло.
И не пеняйте, что не повезло.

Душа – начало жизненных начал.
Смерть – не конец, а лишь другой причал.
Что ни на есть, свободы хороши,
Но лучшая – свобода для души.

Меж Богом и собой разрушив мост,
Мы мелочной борьбой тираним мозг.
Страданья тела просто ерунда,
В сравнение, когда болит душа.

Не богом предназначенную роль
Играем мы, когда в нас зреет боль.
То дьявол строит козни внутри нас.
И ждёт, когда его наступит час.

Любая боль — страданию сестра..
Молитвой лишь очистимся от зла.
И в сердце к ближним возродим любовь.
Очистим свою душу, тело, кровь.

И, если от природы не дурак,
То каждый человек тебе не враг.
Среди известных ужасов Земли,
Страшнее нет, чем ужас нелюбви.

Я  УСТАЛ  ОТ РАЗРУШЕНИЙ

Я устал от разрушений
В моей собственной душе.
Муку многих поколений,
Словно крест, несу в себе.

Не пророк я, не мессия,
Не колдун, не чародей.
Отчего же все грехи я,
Ощущаю всех людей?

Нет гармоний духа с телом.
Крылья ангелу сожгли.
Нет невежеству предела
Нет гармонии Земли.

Сила внутреннего слуха
Не даёт покоя мне.
Я молюсь и Богу-Духу,
Богу – Сыну и вообще.

Ну, за что мне крест Господень?
Я и так его несу.
Мне роднее стала вроде
Боль чужая. Не ропщу.

Но прошу, чтоб дал терпенья
Бог мне, крест чужой нести.
Я устал от разрушенья
Своей собственной души.

СМЫСЛ,  ПЕРЕХОДЯЩИЙ  В  БЕСКОНЕЧНОСТЬ

Я в математику проник
Освобождающей Вселенной,
Где антропоидный родник
Любого знания – нетленный.

Расколот надлежащий мир
На устремлённые осколки.
Небесных сфер чужой  эфир
Рождает Хаоса обломки.

Там трансцендентна бытия
Рождённая спонтанно мысль.
И нестерпимо от огня
Холодных выверенных чисел.

Блуждают тысячи огней
От микрокосмоса до лавы
И путь в сто миллиардов дней
Короче, чем дорога к славе.

И поиск смысла обречён
Заранее на неудачу.
Как будто слепо погружён
В неразрешимую задачу.

Поэзия великих чисел
Устремлена, как будто в вечность.
Но в глубине таится смысл,
Переходящий в бесконечность.

СЛОВО  О  САЛЬВАДОРЕ  (ДАЛИ)

Страстей и искушений бездна
Восторги гасит, как крылом.
И ужас в хаосе железа
По воле дьявола рождён.

Когда случилось же зачатье
По воле страха и волшбы,
Тогда небесное проклятье
Коснулось светлой головы.

Когда он был лишён бессмертья,
И в ранг бессмертья возведён,
Тогда свершается возмездье
Реальности, ушедшей в сон.

Его талант пирамидален.
Большое видится вдали.
Он слёзы вытащил из спален,
Таков он, Сальвадор Дали.

Он свят до самого простого,
Как будто Провиденья месть.
Но в нём нет ничего святого.
Ведь он всегда таков, как есть.

 ПЕРЕЧЕРКНУТЬ  СУДЬБУ  ВРЕМЁН (О Сальвадоре Дали)

Фантасмагория природы
Не есть условностей разрыв.
Нужны для пониманья  годы,
Чтоб ощутить себя, как взрыв

Страстей высокого накала,
Подобно вольтовой дуге.
Чтобы свободу ощущала
Душа, проникшая везде.

Звезда, похожая на палец,
Собой заслонит небосклон.
И флорентийский итальянец
Перечеркнёт судьбу времён.

Природа не потерпит фальши.
Всегда известно: кто есть кто.
Но волей Господа он дальше
Пошёл, смыкая высь и дно.

Как постулат, непререкаем,
Внёс в хаос мира боль тревог.
Он лёгок, но не постигаем.
В искусстве дьявол он и Бог.

Он был страшней, Чем Паганини.
Не мог лишь одного – солгать.
В дожде он видел зной пустыни.
Мог колдовать и удивлять.

Не пишет он, а,  словно лепит
Картины снов и бытия.
В нём чувствуется детский лепет
И необычная стезя.

В нём нет нисколечко маразма.
Он гениальный индивид.
Он закипает, словно плазма.
И всё вокруг него кипит.

ВЕРНИТЕ  ПЕРВОЗДАННОСТЬ

Верните человеку человека.
Апокалипсис – это эпатаж.
У каждого свой Рим, Москва и Мекка,
И свой непроницаемый этаж.

Своя тюрьма с понятьем несвободы,
Своя душа, своя слеза навзрыд.
Не смешивайте то, что от природы,
С тем, что дают мораль и глупый стыд.

За каждым сном да будет пробужденье,
За радостью последует печаль.
И тот, кто болен грёзой самомненья,
Сияющую не увидит даль.

Он будет слеп, как дремлющий покойник.
Как камень будет холоден и туп.
Свиреп и грозен, как лесной разбойник,
Не человек, а безнадёжный труп.

Верните первозданность без морали.
Зачем нужна ущербная мораль.
Куём людей из золота и стали,
Но, главное, в природе не металл.

А дух её естественно свободный.
От всех назло придуманных проблем.
Живём мы относительно условно,
Завися от искусственных систем.

Мы все рабы капризов и желаний,
И, что обидно, не всегда своих.
В эпоху революций и восстаний
Не слышен одинокий детский крик.

Никто ни в чём другому не поможет.
И незаметен в стаде индивид.
Существовать мы не умеем тоже.
Мы не живём, а делаем лишь вид..

Верните человеку человека.
Какая ни на есть, жизнь хороша.
У каждого свой Рим, Москва и Мекка.
У каждого нетленная душа.

КАРТИНЫ  КОСМИЧЕСКОГО  МИРА

Надежды о сомненья, явь и сон
В моей душе смешались воедино.
Почти до сумасшествия влюблён
В картины я космического мира

Заворожённый гаммою цветов
Небесно- неземного сочетанья.
Как будто я свободен от оков
Привычного земного пониманья.

Я ощущаю радость всех  времён,
Прошедших или невообразимых.
И в глубине меня рождённый стон
Был вырван из меня какой-то силой.

Но боль земную я не ощутил,
Хотя душа казалось мне разъятой.
Я, словно что-то новое познал
В себе. Мне было хорошо и свято.

Как будто Бог мне подарил любовь
И я летел на непрозрачных крыльях.
Я ощутил в себе такую новь,
Что Хаос представлялся мне бессильем.

Был силой я небесного огня.
В себе доистребил я все сомненья.
Сияние Небесного Отца
Я видел в ненаучных воплощеньях.

Действительностью были явь и сон.
С надеждой сомневаюсь в красках мира.
Быть может, просто в женщину влюблён,
Которая весь мир мне заменила.

МЫ  ЛЮБИМ  ГОВОРИТЬ,  А  НЕ  МОЛЧАТЬ

Любая ложь есть порожденье зла.
Исчезнет мысль, останутся слова.
Но сказанное слово – это ложь.
Мгновенья в землю падают, как дождь.

Любая мысль не сгорит дотла.
Всё сказанное есть её зола.
Так неужели тяжело понять,
Что не в золе же истину искать.

Мы любим говорить, а не молчать.
И это, значит, что готовы лгать.
Но не готовы поступиться ложью.
Что заблуждений истины дороже?

Но ото лжи защиты есть порог –
Другое слово. Это слово  Бог.
В нём не сгорает мысль никогда.
В его сиянье истина видна.

Но, если слово скажешь в суете,
В невежестве погрязнешь, в темноте.
Чтоб не сумело слово ложным быть,
Весь мир и Бога мы должны любить.

Иначе в сердце прокрадётся ложь.
Погрязнешь в ней, и с нею пропадёшь.
Возникнет мысль, что не повезло.
А это просто в твоём сердце зло.

ТРУДНО  БЫТЬ ГЕНИЕМ

Быть гением трудно и сложно.
Но всё-таки это возможно.
Чтоб гением  стать, очень важно
Быть честным и сердцем отважным.

Избавить себя от тревоги –
Надеяться только на Бога.
Душа, чтоб горела, как свечи,
И чувствовать боль человечью.

Своим не гордиться успехом,
Уметь просто быть человеком.
Творить, как в огне откровений,
И люди воскликнут: «Он – гений»

Но этого всё-таки мало.
Душа надо, чтоб закричала,
Мечтая об истинной воле,
Металась, чтоб в теле от боли.

К себе отнесись осторожно,
Свершить, что другим невозможно.
И с мыслью о Господе Боге,
Стоять мастерства на пороге.

Пусть не был ни разу при жизни,
Хотя бы талантливым признан..
И много пройдёт поколений,
Поймут, когда: всё-таки гений.

СКОЛЬКО  ВСЕГО  НАМЕШАНО

Намешано столько всякого:
Зло и Божия Благодать.
Что от Бога, а, что от дьявола,
Самому мне не разобрать.

НЕ дают мне спать желания
И всплывают все грехи.
Словно душу на заклание
Отдал, Господи прости.

Я родился не ко времени,
Падшим ангелом, чтоб стать
К человеческому племени
Должен я принадлежать.

Все мои решенья спешные.
Перед бездной мира – страх.
Люди все, пожалуй, грешные.
Свят Господь лишь в небесах.

Благость, словно молний высверки,
Я теряю по ночам.
Но молюсь я Богу искренне.
Слышу голос: «Аз воздам».

И бороться с искушением
Не имею больше сил.
Ведь в искусстве обольщения
Дьявола не победил.

Нет в душе ни грамма пошлости.
И я Господа просил,
Чтоб простил грехи мне прошлые,
Те, что прежде я творил.

Не сумел познать я истины.
Я не знаю, что творю.
Может, грешен я, но искренен
В том, что женщину люблю.

Сожалею о содеянном,
Но в душе её любя,
Я просил самонадеянно:
«Прости, господи меня».
 
Помолюсь ещё усерднее
И прощенье заслужу.
Проявлю я милосердие,
Ведь я ей принадлежу.

Для Тебя, что тело грешное?
Для Тебя душа важней.
А она такая нежная.
Пусть хоть тело будет ей.

Подарю ей наслаждение.
Что небесному сродни.
Прояви к нам милосердие,
Ведь друг другом мы полны..

Ночь Луна собой украсила.
Я молиться не устал.
Может, дал Господь согласие,
Но любить Он не мешал.

ПОДРАЖАНИЕ  САЛЬВАДОРУ

Политый сиропом, облепленный мухами,
Я эпатирую голый совсем.
И обо мне земля полнится слухами:
«Крыша у парня сошла набекрень».

Я  не художник, хотя б приблизительно.
Сюрреализм для меня словно тень.
Я понимаю его умозрительно.
Ад – это тело, но мозг мой – Эдем.

Мухи зачем? То ж Дали подражание.
Нету второго Дали на земле.
Если он псих, всё равно гениальнее
Не отыскать никогда и нигде.

Я, к сожаленью не псих, И внимание
Льстит мне людское, И как не крути
Я оттого сотворил подражание,
Что быть похожим хотел на Дали.

ТЯЖЕЛО

Очень многое теряем,
Если кто-нибудь неправ.
Тяжело быть негодяем,
Негодяйство осознав.

Тяжело быть проходимцем,
Если некуда идти,
Если некому гостинцы,
Хоть раз в жизни принести.

Тяжело быть нелюбимым,
Тяжело быть одному.
Словно в реку вниз со льдины,
И немедленно ко дну.

Тяжело быть безучастным,
Если рядышком беда.
Тяжелее, чем несчастным.
Не помогут никогда.

Легче всё же сумасшедшим,
Или пить всегда вино.
Ведь безумственные речи
Не волнуют никого.

Тяжело быть одинокой
Птицей, если ранят влёт.
Тяжело играть мне строки
Тем, кто вовсе не поймёт.

ДУША  МОЯ  НЕ    ПОЛЕ  БРАНИ

Радикалы, логарифмы,
Алгоритмы, строфы, рифмы.
Перемешано в душе,
Но зачем всё это мне?

Я, конечно, благодарен
Богу в том, что не бездарен,
В том, что я людей лечу,
В том, что я стихи пишу.

Но менялись алгоритмы.
Постоянно длились битвы
Меж приемлемым добром
И ненужным, чуждым злом.

Но душа не поле брани.
И порою стёрты грани.
То я добр, то я зол,
То вообще в себя ушёл.

Я до ужаса раздвоен,
Плачу с хохотом и воем.
Когда ж искренне смеюсь,
Словно снова с кем-то бьюсь.

Не могу я быть счастливым,
Ощущая переливы
Своих собственных страстей,
Как скрестившихся мечей.

Богу шлю свою молитву,
Чтоб закончил эту битву.
Чтоб желаньям дал покой,
Чтоб я стал самим собой.

Я, конечно, благодарен
Богу в том, что не бездарен
Всё намешано в душе.
Но зачем всё это мне?

ДУША  ПОД  МИКРОСКОПОМ

Меня уже ничем нельзя унизить.
Нет слов таких, могли, чтоб оскорбить.
Умею я любить и ненавидеть,
Умею ненавидеть и любить.

Я вижу свет в сплошном сиянье мрака.
Я вижу в чёрном цвете белый свет.
Душа моя – хрустальная клоака.
И в ней есть всё, и ничего в ней нет.

Я равнодушен в радости и в горе.
Мой мозг одновременно трезв и пьян.
Я пуст и мёртв, как высохшее море,
Я полон чувств, как бурный океан.

Под микроскоп мою положишь душу,
Никто в ней не увидит ничего.
Там вакуум, холодный, словно стужа.
Там безнадёжно сыро и темно.

Небесный свет в моей душе хрустален.
Но видеть его многим не дано.
Я двойственен, я глуп и изначален,
А мудрость спрятал, опустив на дно.

Болтлив я, беззаботен и беспечен.
Меня ничто уж больше не гнетёт.
Как свет звезды, я беспредельно вечен.
И лишь со мной сияние умрёт.

Во мне сломались, как в хрустальной призме,
Добро и зло – простые два луча.
И смерть моя, лишь продолженье жизни.
Но смерти нет, бессмертна ведь душа.

ЖЕЛАННЫЙ  ПОКОЙ

Тёмно-синее небо золотыми светится звёздами,
Разливая покой, как по рюмкам хмельное вино.
Месяц скрылся за тучу, как чей-то агент неопознанный.
Ночь сокроет его, словно лёг он на самое дно.

Воздух тоже хмельной, до особой какой-то прозрачности,
Сух и свеж, но наполненный запахом ласковых трав.
Настроенье свободно от самой малюсенькой мрачности.
И нигде так не дышится, как в этих звёздных горах.

Кто-то палит костёр, не заметив звезды по – небрежности,
Словно он недоволен античной прохладой ночной.
В тёмно-синем овале небес нерастраченной нежности
Ровно столько, что дарит она нам желанный покой.

СМЕРТЬ  ПРИХОДИТ

Кто-то делает бизнес на смерти.
Мёртвых грабят, гробы потрошат.
Хоть и многие верят в бессмертье,
Но к Харону они не спешат.
 
Смерть в дома, как почётная гостья,
Входит, в угол, поставив косу.
Рассыпает истлевшие кости,
Ковыряясь, в дырявом носу.

Раньше жили и верили в чудо,
Но когда правит бал сатана,
Смерть случается чаще и чаще,
Словно жизнь никому не нужна.

Неужели от жизни устали?.
Стала жизнь и грешна и пуста.
Вместо радостей только печали,
И печать замыкает уста.

Смерть в квартиры прокралась обманом,
Наше завтра, сменив на вчера.
Некрофилы мы все, некроманы.
Горечь жизни испили до дна.

Неужели на м смерть стала ближе.
Мы учились не жить – умирать.
Ах, как я этот мир ненавижу,
Что заставил нас смерть выбирать.

Загляну я в глазницы пустые,
Ковыряющей пальцем в носу.
Я не дамся тебе, простофиля,
Спрячь подальше тупую косу.

Ты пришла слишком всё-таки рано
И не будешь ты гостьей моей.
И поверь, я не стадо баранов,
Уходи от меня поскорей.

Мне не время с тобой состязаться,
Да простит мне Господь все грехи.
Но не буду я в петлю соваться.
Так, что нечего ждать. Уходи.

Обойдёшься сегодня без жатвы.
Белый саван с собой забери.
Так что, двигай старуха, обратно.
Дьявол Ада тебя побери.

ИЛЛЮЗОРНЕЙ  ВСЕХ  ЛЮБОВЬ

Всё в этом мире иллюзорно,
Но скрыто шелухою слов.
Жизнь, словно ад, а смерть позорна
И недействительна любовь.

Есть сладость острых ощущений,
Мгновенья счастья, их лови.
Но слишком мало тех мгновений,
Чтоб верить в искренность любви.

Гораздо больше зла в природе,
Как недотёп или невежд.
Одеждой скрыта, всюду бродит
Ложь. Правда ходит без одежд.

Но хочется во что-то верить.
За правду выдают обман.
Иллюзией мир не измерить,
Но делать, что осталось нам?

Мы до безумия упорны,
До расслабления голов.
Жизнь, словно ад, а смерть позорна,
Но иллюзорней всех любовь.

МОЙ  СМЕХ  УЖАСНО  НЕ СМЕШНОЙ

Любил смеяться я, на все запреты,
И все ограниченья, наплевав.
Я сам бы не считал себя поэтом,
Когда б, хоть на мгновенье был не прав.

Я мерил себя меркой неземною,
Сам для себя всех строже был судья.
Но я не управлял свое судьбою,
Любил смеяться очень сильно я.

Я не смеялся только над собою.
Наверное, имел весёлый нрав.
Ведь право смеха выстрадано мною,
Хоть в жизни есть других немало прав.

К примеру: право умереть от смеха,
Ведь  лучше, чем от горя и обид.
И не иметь ни денег, ни успеха,
Не знать ни про уют и ни про быт

Быть бардом городских и сельских свалок,
Иметь неутолённый аппетит,
Воспеть в стихах вороний грай и галок
Никто мне никогда не запретит.

Да, я смеюсь упорно и нахально
Не над собою, а над миром всем.
Смеюсь пророчески и эпохально.
Для смеха моего немало тем.

Вся наша жизнь – посмешище и только.
Как мы живём, так люди не живут.
Да я смеюсь и весело и горько.
И это самый благородный труд.

Смеюсь, когда мне радостно и грустно,
Смеюсь над тем, что спит зимой медведь.
Смеюсь над тем, что в магазинах пусть,
Но обещаю не смеяться впредь.

Над тем, над чем смеяться не пристало.
Я не паяц, я всё-таки – поэт.
Душа моя смеяться перестала,
Особенно над тем, чего уж нет.

На смех свой налагаю сам запреты.
Мне грустно, но не знаю почему.
Смеяться грех особенно поэтам,
Когда вся жизнь похожа на тюрьму

Смеяться грех, когда живём всё хуже.
Когда народ  угрюмый день-деньской.
Униженным смех попросту не нужен.
Смеяться буду только над собой.

ЖИЗНЬ  МЕНЯ  ОГРАБИЛА  ДО  НИТКИ

Молодость моя, как вольный ветер
Пролетела, я и не заметил.
Но сгорев, как свадебные свечи,
Ношею давила мне на плечи.

В юности я очень был беспечен.
Скромно жил ничем не обеспечен.
Щедро тратил жизнь свою и силу,
Мне судьба за это отомстила.

Я любил всегда красивых женщин
И носить изысканные вещи.
Пить любил пикантные напитки.
Жизнь меня ограбила до нитки.

Всё ушло, что было. Улетела
Молодость моя. Сижу без дела,
Никому не нужный, бесполезный,
Мне остались лишь мои болезни.

Да стихи немым напоминаньем,
Что жил раньше жизнью нереальной.
И, что  слишком ранние седины
Холодны, безмолвны, словно льдины.

Молодость моя немым укором
Ухмыльнётся за чужим забором.
За грехи чужие, не за дело,
Бедная душа моя терпела.

Стоит только вспомнить про былое,
Нет того, что сердце успокоит.
Молодость моя, как вольный ветер,
Пролетела, я и не заметил.

ПРАВО  ВЫБОРА

Я проснулся: утро жгло лучами,
Щекотало ноздри и глаза.
Жизнь проходит, но согласно карме,
Не предупреждая, не грозя.

Сам себе подвластен и послушен,
Выбираем мы кому служить:
Или дьяволу продать дороже душу,
Или Богу даром посвятить.

Быть ведущим в жизни иль ведомым,
Ненавидеть или же любить,
Быть самим  собой иль чьим-то клоном,
Прозябать или с надеждой жить?

Выбор твой ничем не ограничен.
Волею лишь собственной твоей.
Или будешь кармой возвеличен,
Или же останешься плебей.

ГОСПОДНЕЕ  ПРАВО

Господними чудесами
Я в душе удивлён:
Звёздное небо над нами
И в нас моральный закон.

Всё остальное неважно,
Всё остальное потом.
Знать должен всяк и каждый
Только о Боге своём.

Бог всё на свете знает.
Он разделил свет и тьму.
Если, кто что пожелает,
Нужно молиться Ему.

Нет непосильной задачи
Для Божественных сил.
Будет так, не иначе,
Чтобы не попросил.

Только очиститься надо,
Чтоб все грехи избыть.
Без покаянья награды
Может ведь и не быть.

Звёздное небо над нами.
И в нас моральный закон –
Вот негасимое пламя,
Которым я удивлён.

ЯЗЫК  ЭЗОПА

Всегда поэты в смутах виноваты,
Хотя порой их непонятна речь.
Поэзия должна витиеватой
Быть, чтобы как-то правду уберечь.

Коль правду в лоб, бывает так опасно,
Что может жизнь потерять поэт.
Когда ж в стихах не всё бывает ясно,
Как тонкий луч, несёт стих правды свет.

Поэта в лоб не назовут смутьяном.
Опасность есть, но доказательств нет.
И речь поэта, словно, правда пьяных:
В ней правда есть, но вроде смысла нет.

А смысл сокрыт, он есть в иносказаньях.
Двоякий смысл каждый слог несёт.
И к смуте нет прямого указанья.
Кто правду ищет, тот её найдёт.

Но не найти зато в стихах крамолы
Для тех, крамолу кто искать привык.
Но у поэтов выучки есть школа.
Её несёт эзоповский язык.

ПОЭТЫ – НЕКРОФИЛЫ

У каждого поэта своя Муза:
Жизнь для кого-то, а кому и смерть.
И нет теснее с Музою союза,
Чем у неё в объятьях умереть.

Не то, чтоб жить недоставало силы,
Иль  к смерти тяга. Всяко может быть.
Но есть среди поэтов некрофилы.
И им любого запросто убить.

Не ядом, не ножом, и не кастетом.
разит их слово, словно наповал.
Иное слово горше пистолета.
Но, чтобы смерть, как жизнь, смаковал?

Такое редко встретишь средь поэтов.
Уныние возможно  и сейчас.
Но стих порой страшнее пистолета.
Поэты – некрофилы среди нас.

Я  ОДИНОК

Порой себя я не пойму,
И потому мне часто плохо.
Грех жаловаться на судьбу,
Но мне вдруг стало одиноко.

Я одинок среди толпы
Непонимающей и злобной.
Я одинок до немоты,
До крика, бьющего по рёбрам.

Есть осознание себя,
Но не нашёл я место в жизни.
И преломляется судьба,
Как света луч. в хрустальной призме.

Я, словно радуга, разъят
На семь полос и сто осколков.
И боль в душе моей стократ
Умножат сплетен кривотолки.

Нет хуже привнесённой лжи
И непроверенного слуха,
А в атмосфере нелюбви
И одиночество, как мука,

И сердца внутренняя боль.
Я перед Богом бью поклоны.
Но одинок я, исподволь,
Судьбой своею непрощённый.

АЛЛЕГОРИЯ

Рыбы прячутся в нору.
Как там, в рыбьей норе?
С ними раки не спорят,
Но свистят на горе.

Правда, ждать очень долго.
Некуда нам спешить.
Если нет чувства долга,
Нечем его заменить.

Рыбы лежат на нарах,
Высунув языки,
Нет  среди пойманных правых.
Правые лишь дураки.

Наворотил слов глыбы,
Словно они снежный ком.
Что это я всё о рыбах?
 Нет, я совсем о другом.

ПОНТ  ЭВКСИНСНСКИЙ

Море, словно небо голубое.
Солнца луч окрасил горизонт.
В небе облака солдатским строем.
А внизу блестит Эвксинский Понт.

Чайка белоснежными крылами
Беспокойно гребень рвёт  с волны.
И стрелой пронзает над волнами
Шапки пены в брызгах синевы.

Ветер управляет парусами.
Белый парус реет над водой.
В золотистом утреннем тумане
Тает берег тоже золотой.

ЛУНА  НАД  КРЫШЕЙ

Дом стоит, над ним Луна,
А правей и выше.
Одинокая звезда,
Словно кот на крыше.

В небе светит жёлтый глаз,
Как фонарь у храма.
И звезды инертный газ,
Словно Фудзияма.

Ночь всегда, лишь только ночь,
Хоть и слишком поздно.
Я б хотел тому помочь,
Зажигал кто звёзды.

Чтобы было, словно днём:
И светло, и ясно.
Потому, когда темно,
Всё ж бывает страшно.

ЖИЗНЬ,  КАК  МЩЕНИЕ

Я не могу поверить в то, что было,
Хотя осознаю я то, что есть.
И на душе достаточно уныло,
Чтоб жизнь воспринимать, как чью-то месть.

Душа возмущена своим паденьем.
Так радостно на взлёте было ей.
Но кто-то принял за неё решенье,
Как будто это грозный окрик чей.

Неужто чем-то прогневил я Бога?
Иль дьявол мою душу обманул?
Достоин только жалкого эклога.
На эпитафию и то не дотянул.

Душа в смятенье, и сомненья гложут.
Куда девалось мыслей громадьё?
Я не могу понять, что мне дороже:
Мой взлёт или падение моё?

Когда-нибудь последний станет первым.
 Хочу ни первым, ни последним быть.
И рвутся мои скрученные нервы.
Устал бороться, нервничать и жить.

.У Господа я попросил прощенья
За глупые сомнения мои.
И всё же жизнь воспринял я, как мщенье,
А мне хотелось  от неё любви.

МЕЧТА  О  СВОБОДЕ

Все одинаковы в любви,
И об одном мечтают вроде.
Кто выделился из толпы,
Стремится к собственной свободе.

Пусть не  к свободе бытия
И не к свободе непокоя.
Стремится к Господу душа.
В ней нежный аромат левкоя.

Ни мак, ни роза, ни сирень,
Так пахнуть попросту не могут.
Душа отбрасывает тень,
Когда ещё стремится к Богу.

Фиалкой, солнечным лучом
Душа над облаком витает.
Она, как будто не причём
И лёгкой дымкой в небе тает.

Свобода – истины предел.
Свобода – в Божьей Благодати.
Одна лишь  у свободы цель –
Свободной быть от всякой платы.

Но с этим стоит погодить
В пределах даже небосвода.
За всё приходится платить,
И всех дороже за свободу.

СМЯТЕНИЕ

Мир. Безмятежность. Тишина, Забвенье.
Счастливый сон. Неведенье. Покой.
Текучий, словно удовлетворенье,
Зов крови в беспредельности людской.

Бессмыслица надежды, а забава
На полчаса, как детская игра.
И всё же что-то не даёт нам право
Сходить от безысходности с ума.

Благоразумье – побоку. Виденье
До ужаса похоже на обман.
Всё то же неизбежное забвенье.
Воспоминаньем погружён в туман.

За что благодарить? Слова пустые.
Утрачен смысл. Рвётся связей нить.
Возможно, что намеренья благие.
Но ад в душе и так печально жить.

Противно всё: земля , огонь и небо.
Мучительно кружится голова.
В душе тревога, хоть нигде и не был.
Избыток чувств, как нищего сума.

Пуст, словно переполнен, неприкаян,
Гляжу на мир и мне не всё равно.
За что же убивает брата Каин,
А, может, это сделало вино?

Всё иллюзорно, целый мир – химеры.
Сжигаем все мосты и корабли.
Не выжить без надежды и без веры.
И просто невозможно без любви.

ПОСЛАНИЯ  НЕБЕС

Мои стихи звенят, как латы,
Причём не только о любви.
Но разобрали на цитаты
Стихи читатели мои.

Стихи живут отдельной жизнью,
Как будто не было меня.
И преломляются, как в призме.
И  в них достаточно огня,

Чтобы зажечь чужие души
И, чтоб меня приблизить к ним.
К кому? Ко всем готовым слушать
Меня. Я в жизни пилигрим.

Я путешествую по душам,
Как по изведанным мирам.
Меня умеют звёзды слушать,
Как их умею слушать сам.

Мои стихи – небес посланья.
Ведь их диктует мне сам Бог.
И я готов Его желанья
Исполнить, ведь Он мне помог

Стать истинным Его пророком.
Он мне несёт пророчеств свет.
Беседую ночами с Богом
На протяженье многих лет.

Пророчества не мне, а людям
Даёт Господь через меня.
Хоть не дано мне знать, что будет.
Я только лишь его рука.

И не рука, а авторучка,
Что пишет волею Небес.
Я только Господа подручный
В изготовлении чудес.

ОТКРОВЕНИЯ  ДУШИ

Душа – несгораемый ящик,
Поскольку бесплотна она.
Кто истину ищет – обрящет.
Пусть часть только, а не сполна.

В душе все сокровища мира,
Дороже  алмазов иных.
Душа, как раскрытая книга,
Но только в ней Космос сокрыт.

Душа потому и нетленна,
Что связана с Богом она.
Душа – это связь со Вселенной.
Пылает она, как звезда.

Душа, как народное вече.
Сомненья в себе погаси.
Зажгите пасхальные свечи.
Их пламя, как пламя души.

И сквозь межпланетную роздымь
В Чертоги стремится она.
Не свечи похожи на звёзды,
А лишь человечья душа.

ВЕСЕННИЙ  ЭТЮД

Погружён в синий бред
От зелёной тоски.
В голове винегрет.
Мысль зажата в тиски

То ль морали  запрет,
То ли чувствами пьян.
Пересуду мне нет,
Предо мной океан

Нескончаемых бурь.
Столько я пережил.
Где же в сердце лазурь?
Я же тоже любил.

Я был предан любви.
Только в чувствах обвал.
Что-то не сберегли,
Что-то сам потерял.

За оградою слов
Не увидишь души.
Но проходит любовь
Незаметно в тиши.

А потом в пустоте
Обитает душа.
Значит чувства не те.
Как пришла, так ушла.

От таких перемен
Как  с ума не сойти?
В сердце сотни мурен
Впились  в виде  тоски.

Не о прошлом мечтать,
А заглядывать вдаль
За окошком опять
Расцветает  миндаль.

И от ветра скрипит
Молодая сосна.
Сердце снова болит.
Что поделать – весна.

ЧТО  МОЖЕТ  БЫТЬ  ГЕНИАЛЬНЕЕ  БРЕДА?

Что может быть гениальнее бреда?
Жизнь – не пир, а остатки обеда.
Если глодать нам достанутся кости.
Значит не мы приглашённые в гости.

Значит, другим было сыто и сладко.
Сотни копыт простучат по брусчатке.
Дикие орды промчатся на конях.
Сердце пытаюсь согреть я в ладонях.

Солнечный луч преломляется в призме.
Нет в одиночестве праздника жизни.
Правда ли то, что за корочку хлеба,
Я поделиться готов своим бредом?

Знаю: не быть ни последним, ни первым.
Слишком болят обнажённые нервы.
Память, как в сказке о рыбке, корыто.
То ли рассохлась вся, то ли разбита.

Вспомнить мне трудно, когда я обедал.
Может от этого все мои беды?
Сердцу в ладонях никак не согреться.
Но почему-то вдруг вспомнилось детство.

НОЧНОЙ  СТРАХ

Катит по улицам темень глухая.
Где нахожусь, почему-то не знаю.
Ночь в себя жуткие крики вбирает.
Но тишина почему-то пугает.

Ночью темно и поэтому страшно.
Взмокла от страха ночного рубашка.
В горле моём не вибрируют звуки,
Только лишь в сердце тревожные стуки.

Нету у страха законов и правил.
Что-то придумал, а что-то подправил.
Страх кого хочешь, согнёт и оглушит.
Утро боюсь, никогда не наступит.

Чёрное небо, как чёрная плаха.
Звёзды попрятались тоже от страха.
Месяц за тучей дрожит трепеща.
Как занесённый топор палача.

НЕ  ПОВЕЗЛО

Мусульмане – те стремятся в Мекку.
Христиане – в Иерусалим.
Сколько стоит жизнь человека,
Если все при жизни не равны?

Но ведь не равны и после смерти:
Для одних богатство и почёт.
А другим, я среди них, поверьте.
Ну, ни в чём, буквально, не везёт.

Хоть не обделил Господь талантом,
Прозябаю в жалкой нищете.
Это испытанье иль  расплата?
Слишком жалкий выпал жребий мне.

Я готов сыграть с судьбой в рулетку.
Знаю: снова выпадет « Зеро».
Небо даже на свободе в клетку.
Как всегда, опять не повезло.

КОГДА  Я  СПЛЮ,  НИКТО  МНЕ  НЕ  УКАЗ

Сон для меня – желанная пора.
Он заменяет мне обед и ужин.
Во сне ни разу не сошёл с ума,
И совершенно мне никто не нужен.
 
Мне снится то, о чём и не мечтал.
Во сне могу встречаться с королевой.
И делать то, о чём бы умолчал.
Всё, что хочу: направо и налево.

Когда я сплю, никто мне не указ.
Хотя, бывает, снятся и кошмары.
Во сне я – Крез, и целый ананас
Могу съесть безвозмездно, то есть даром.

Сон – отдых и для тела, и души,
Но только лишь, когда без сновидений.
Когда я сплю, все люди хороши
И нет противоречий разных мнений.

Прекрасна ночь, она дана для сна.
Когда я сплю, все побоку невзгоды.
Нелепа жизнь и слишком тяжела.
И лишь во сне иллюзия свободы.

ВАКАНСИЯ  ПОЭТА

Нет Бродского, Пастернака,
А нынешние – недомерки.
Вакансия пока пуста,
Лишь уровень Сердючки Верки.

Ушли Высоцкий и Тальков,
С надрывом павшие когда-то.
Но больше не нашлось певцов
Свободы, лишь лауреаты

Каких-то конкурсов пустых,
Всё время ищущих таланты.
Но слишком мелок в песнях стих.
Нет мысли истинных гигантов.

Ещё встречаются стихи,
На первый взгляд и не плохие,
Но без надрыва и тоски,
Всё больше на периферии.

Вакансия: Поэт Страны
Который год ещё пустует.
Хоть нервы и напряжены,
Душа поэта не бунтует.

Чтоб все увидели надрыв
Такой, что стрелка сердца шкалит,
Чтоб каждый стих звучал, как взрыв
Для тех, кто всё ещё шакалит

Есть претенденты на местах,
Но мелко и не эпохально,
Стремящиеся впопыхах
Лишь к должности официальной.

С зарплатой, дачей и тэ дэ,
Всё остальное, между прочим.
Нет гениев пока в стране,
Уж слишком век сосредоточен.

Не на ментальности души,
А на проблемах адекватных.
Проблемы врядли все решим,
Ведь место всё ещё вакантно.

МЕЩАНСКОЕ

Я озабочен множеством проблем,
И может чересчур, континентален.
Иллюзии захватывают в плен,
Кочуя по обоям женских спален.

Амурчики, фестоны, кружева,
Намазанное на батон повидло
И прочая мещанская мура
Ни для кого нисколько не завидны.

Ни даже запылённая герань,
Ни лунный свет, ни сброшенное платье.
Охота ли вставать в такую рань,
Чтоб не застали в «дружеских объятьях.

Подумаешь: какой-то адюльтер.
Никто не загонял ведь из–под палки.
А впрочем,  это даже не пример,
Настолько он бессмысленный и жалкий.

Но где-то между маленьких обид,
Покрытых толстым слоем нафталина,
В душе сидит какой-то индивид,
Считающий, что жизнь проходит мимо.

Не ведаю я просто, как поймать
За хвост удачу, всё усилья втуне.
Ведь, если б мог, то повернул бы вспять
Я колесо загадочной Фортуны.

Но что-то не сложилось и судьба
Ударила поддых и по сопатке.
И всё же до конца не сломлен я,
Хотя мне жить действительно не сладко.

На Бога уповаю и молюсь.
Когда  мне всё же повезёт. не знаю.
Как пойманная птица в клетке, бьюсь,
Но это мне пока не помогает.

В душе романтик, жажду перемен,
Но каждый раз оказываюсь в луже,
А выбравшись, вновь попадаю в плен.
На этот раз уж собственных иллюзий.

ОСТОРОЖНЕЕ  С  РАЗУМОМ

А тело непривычно ни к чему,
А уж душе тем более тревожно..
И, если разум погружён во тьму,
Как со стеклом, с ним нужно осторожно.

А душу искалечить так легко
И после разве соберёшь осколки?
А, потеряв душевное тепло
И тело не согреть, да и что толку?

Сильней телесной боли боль души.
А тела лишь врачует время раны.
.Потерянное время не ищи,
Оно уже чужое, как ни странно

За деньги даже совесть не купить.
А у продажных душ в помине нету..
И, если богом не дано любить,
То не помогут звонкие монеты.

Печаль обид усиливает тьму.
Их действие ослабить невозможно.
И тело непривычно ко всему,
А уж душе тем более тревожно.

В  ГРОЗУ

Сухо треснув припадочным громом.
Небо вдруг разродилось дождём.
И огромная туча над домом –
Словно всё почернело кругом.

Лишь далёкие отблески молний.
Как случайной удачи зигзаг.
Разве можно увидеть и вспомнить
Что-нибудь, коль пульсирует мрак.

Небо в редких тройных фотовспышках
Ярко-жёлтых Перуновых стрел.
Воздух густ, но отчётливо слышно,
Словно выстрел, так он отсырел.

Чёрный дождь сразу всех направлений
Тонкой струйкой стекал по щеке.
Никаких нет других ощущений,
Кроме тех, что скребут на душе.

РАЗМЫШЛЕНИЯ  О  КОНЬЯКЕ

Коньяк придумали не зря
Великомудрые французы.
Снимает стрессы он, друзья
И сердце приближает к музам.

Лишь пара рюмок под лимон,
хотя возможно без лимона.
И ты уже почти влюблён.
Любая женщина – Мадонна.

Полупрозрачный, как янтарь,
С изысканным, но строгим вкусом.
Коньяк снимает хворь и хмарь –
.Благодарение французам.

Познаешь самого себя
И ощутишь напиток рая.
Пить надо, медленно цедя,
Ладонью рюмку согревая.

ДВЕРЬ  В  ЛЕТО

Дверь в лето – сокровенная мечта.
Быть может, по-другому называется.
Решает это каждый для себя.
Так просто эта дверь не открывается.

Иному – лишь толкни  и нараспах,
А кто-то жизнь потратив, в двери ломится.
Перед неведомым испытываешь страх
Но всё равно судьбою не обломится.

Дверь в лето – это детство, что прошло
И не вернуть, как самое заветное.
Сознанье опалило и прожгло,
Но для других осталось неприметною.

Дверь в лето есть у каждого своя.
Не каждая дверь только открывается.
Иные сходят от неё с ума.
Иные в этом только притворяются.

Сперва найди, а после дверь открой.
Не скрою, что придётся и помучиться.
Но ежели ты истинный герой,
Открыть её сумеешь и без ключика.

Мгновение и вечность – всё одно,
Где прошлое на будущем замешано.
И наслаждений сладкое вино
Ты пьёшь, хотя  оно и не обещано.

Дверь в лето, как загадка у судьбы,
Но разгадать её, дано не каждому.
Себя, преодолев, дверь распахни,
Влекомый к неизведанному жаждою.

Ответ наёдёшь во сне, когда твой сон
Свободен от неверия и гадостей.
Но, если ты романтик и влюблён,
То в параллельный мир шагаешь запросто

РОКОВАЯ ОШИБКА

Я бы мог стать счастливым вполне,
Если б в жизни чуть-чуть разбирался.
Если я бы поверил судьбе
И на глупости не поддавался.

Перспектива была не у всех.
Мне ж могло повезти, не иначе.
Мог надеяться я на успех,
И за хвост подержаться удачи.

Разуверившись в жизни, меж тем,
Я боялся довериться снова.
Я доспехи защиты и шлем
По привычке считал за оковы.

Я забыл, то, что дама, судьба.
А у дамы быть могут капризы.
Для мужчины каприз – ерунда.
А для женщины в будущность виза.

Просто я не поверил судьбе.
За ухмылку я принял улыбку.
В первый раз улыбнулась вдруг мне.
В том моя роковая ошибка.

А теперь поздно локти кусать,
Но зато ощутил я подспудно
То, что так и не смог я понять.
Недоступное мне недоступно.

Нужно верить подаркам судьбы,
Исполняя её все капризы.
И тогда никому не должны,
Может быть, и одарят нас призом.

НЕБЕСНАЯ  СТИХИЯ

Не бывает моё сердце пусто, –
Я вам  откровенно говорю.
Жизнь – произведение искусства,
Потому, что постоянно я творю.

От любви до творчества – полшага.
Они рядом, может, целое одно.
Жизнь опьяняет, словно брага,
Даже, когда хочется вино.

Но поэзия – небесная стихия
Катаклизмом всё в душе перевернёт.
Потому всю ночь подряд пишу стихи я
Если не писать, то что произойдёт?

Но внутри меня созрела сила.
Не даёт возможность отдыхать
Я пред ней – Самсон перед Далилой.
Убери стихи – и время помирать.

Подчиняюсь не по убежденью.
По-другому, ну никак не мог.
Но не автор я моих произведений.
Я лишь жалкий писарь, автор – Бог.

Это он диктует днём и ночью,
Заставляя каждый день писать.
Даже сны стал видеть я воочью,
Чтоб реальность с будущим смешать.

Для чего? Поверьте, я не5 знаю.
Я не знаю даже следущей строки.
Не всегда я даже понимаю
Разуму и сердцу вопреки.

Если получается красиво,
В этом я ничуть не виноват
Повторяю: писарь я счастливый,
Выбранный судьбою наугад.

Я сижу, как куры на насесте,
Управляем собственной судьбой.
На моём, ну так сказать, рабочем месте.
Быть вполне мог кто-нибудь другой.

СЧАСТЬЕ  НА  ЛАДОНИ

Я спал, и мне приснилось счастье.
Оно лежало на руке.
И отгоняло все несчастья.
Оно светилось. Было мне

С ним хорошо и я подумал,
Что счастье всё-таки со мной.
Ещё вчера был загнан в угол
Я нечестивою судьбой.

А вот сегодня на ладони,
Как шарик, счастьице лежит.
Пока живой, пока не помер,
Сожму кулак, и не сбежит.

ЛИШНИЕ  ВОПРОСЫ

Откуда мы приходим?
Кто мы? Куда идём?
И почему природе
Вопросы задаём?

Никто не даст ответа.
Молчание, как грим.
Спасибо ей за это.
Мы тоже помолчим.

Как светомаскировка,
Не снята кожура.
Осознавать неловко,
Что правда не нужна.

Всегда по бездорожью,
 Иначе не могли,
Воспитанные ложью,
Но правде не враги.

Кто стать захочет боссом,
Тот будет блефовать.
Но лишние вопросы
Не нужно задавать.

КАК  Я  УСТАЛ  ОТ   ПРЕДАТЕЛЬСТВ

Мне было до умопомраченья тошно.
Устал я от навязчивых зануд.
Но, слава Богу, всё осталось в прошлом,
За исключением предательства Иуд.

Иуды были даже до Христова
Рождения, причём, В любой стране.
И предавали действием и словом.
От них досталось и Христу, и мне.

Как я был зол и, как разочарован,
Лицом я даже побелел, как мел.
Я не хочу, чтоб всё случилось снова,
Но старый дуб весной зазеленел.
 
Вы скажете: « Возможны варианты»
Как раз я вариантов не хотел.
Олень весною обновляет панты
Я  тоже обновиться бы сумел.

Когда б воспоминания о прошлом,
Как цепи не тянули бы назад.
Не буду сам занудливо-дотошным.
Забуду всё, чему был даже рад.

И, если можно, жить начну сначала,
Чтоб все судьбы удары нипочём.
Я не хочу, чтоб жизнь меня швыряла,
Ни жертвою, ни быть, ни палачом.

В ТУМАНЕ

На голые плечи берёзы
Накидкой наброшен туман.
Дождь хлынул, как девичьи слёзы,
Похожий  весьма  на обман.

Всё призрачно, зыбко и мило.
В тумане молочном плывёт
Не облако, коль, так кобыла,
Туман проходящая вброд.

Прохладное утро в тумане.
Его густоты не избыть.
Туман зачерпну я руками,
С ладоней попробую пить.

Довольно обширная площадь.
В тумане не видно ни зги
Я сам, как заблудшая лошадь,
Вот-вот потеряюсь внутри.

КАК  ЖАЛЬ

Хорошо б на лошади верхом
Прокатиться. Только кто ж позволит?
Постоянно я хожу пешком.
Нету даже маленького пони.

Хорошо б на яхте по морям
Бороздить с командою в охотку.
Только я, увы, не капитан.
У меня ведь нету даже лодки.

Нету самолёта, чтоб летать,
Нету у меня автомашины.
Даже мотоцикл негде взять –
Транспорт настоящего мужчины.

В городе я вынужден пешком.
Не похож я в этом на соседа.
Нет, зато проблемы с колесом –
У меня ведь нет велосипеда.

УБИЙСТВО

Всегда ли думаешь о том,
Что порождает часто слухи.
Закрыв любимой книжки том,
Я совершил убийство мухи.

На пол стряхнул, как мусор, труп.
Хотя, наверняка, я грешен,
В том не раскаялся ничуть,
И не остался безутешен.

Известно всем, что с мухой стало.
И я других убью опять.
Пусть не летают, где попало
И не мешают мне читать.

ПРОСТО  ТАК

Без веры жить в чудо,
Ну, просто – беда.
Пришёл ниоткуда,
Ушёл  никуда.

И совесть не гложет,
Не нужен почёт.
И день, что был прожит,
Как будто не в счёт.

Как камень свистящий,
Промчал и пропал.
А что в настоящем –
Так и не узнал.

В  ОДНОЦВЕТНОМ  МИРЕ

Если душу ожидает вечность,
Тело врядли, что приобретёт.
Дух мятежный ищет бесконечность.
А зачем? Нигде ведь не найдёт.

Каждый вдох отягощён печалью.
Сужен мир до маленького круга.
Смысл жизни скрыли за вуалью
Ощущений, чувства и испуга.

Притупить, возможно, ль боль потери?
Как пучина поглощает скука.
Одноцветный мир легко измерить.
Нет в пучине запаха и звука.

Смерть почти всегда несправедлива,
Но любви становится итогом.
Смерть на удивленье не брезглива.
Мы же без страховки все под Богом.

Можно есть, дышать, но веселиться,
Ни одной, практически, причины.
Даже, если не кошмар приснится,
Нервы натянулись,  как пружины.

В грешном мире ничего не свято.
Сердце бьётся, но душа витает.
Разве можно умереть обратно?
Ничего никто не понимает.

Мысль бьётся, не даёт покоя,
Сковывает дерзкое сознанье.
Но талант ведь, в землю не зароешь,
Как и человеческие знанья.

Времена менялись и тараны
Оставляли след в своей эпохе.
Но история зализывала раны,
Хоть и жили люди очень плохо.

И опять, но каждый раз, сначала,
Оставался лишь листок от фиги.
И культура снова умирала,
Ведь сжигали и людей и книги.

Догорит костёр из книг сожжённых,
Пепел знаний вихрь смешает с пылью.
Скольких душ загубленных, влюблённых,
Ветер об огонь сломает крылья?

ВСЁ  ЗАБЫТО

Я вырвался из «грязи» в « князи»,
Хотя порой сомненья гложут.
Но призраки всех прошлых связей
Меня уж больше не тревожат.

Забыты все мои ошибки,
Волнения и недостатки,
И женщин нежные улыбки,
В объятьях, чьих мне было сладко.

Тревожные воспоминанья
Забыл, как сплетен недомолвки.
И сердце вынесло страданья –
Не разорвалось на осколки.

Зарубцевалось и окрепло,
От наслоений излечилось.
Подобно Фениксу из пепла
К любови новой возродилось.

В  ТИШИНЕ  ЗВУЧАЩЕЙ

Время стало для меня бесценным.
Чтобы ощутить его вполне,
Должен я причём всенепременно
Сам с собой побыть наедине.

Я, как будто в новом измеренье,
В окруженье длительных пространств,
Где одно сплошное вдохновенье,
Только кратковременен сеанс.

Вцепятся проблемы, как пираньи,
Вызывая в сердце маяту.
Я ж, как при коротком замыкании,
Погружаюсь в светотемноту.

Там иные запахи и звуки.
Ощущений всех не передать.
Все они – пока не для науки,
Им сродни лишь Божья Благодать.

Удивленья своего не скрою:
Там какой-то вакуумный забор.
Даже в состояние покоя
Тишина звучит, как целый хор.

Иль оркестр инструментов разных,
Словно дозу принял натощак.
Дивно всё вокруг, разнообразно,
А словами выразить никак.

То не одиночество, а нечто.
Просто сас собой наедине.
И тогда я ощущаю вечность,
Хотя может быть и не вполне.

ВСЁ  ФАЛЬШИВО

Всё фальшиво: и любовь, и праздник,
Даже солнце в виде фонаря,
Стоит ли кому – то верить? Разве
Говорятся все слова не зря?

Нет ни в чьих словах ни буквы правды,
Даже в мыслях этой правды нет,
Зеленеют вянущие травы.
Только не составиться  букет.

Будет тот букет не настоящий.
Если сорван, значит не живой.
Всё фальшиво. Неужели слаще
Ложь, чем правда? Может кто другой

Правду скажет? Только нет такого.
Правду не задушишь, не убьёшь.
Жаль, что правду побеждает слово.
Слово, что рождает только ложь.

АГОНИЯ  ЗИМЫ

Шёл снег чумовой, ощущалась усталость
В природе. На небе зажглись огоньки.
С прохожими вьюга взасос целовалась,
Желанию многих из них вопреки.

А что было делать, когда непогода?
Уйти добровольно не хочет зима.
О, как напоследок взбесилась природа
И от огорчения сходит с ума.

Возможно, что завтра и снег весь растает
И будет гораздо теплей, чем вчера.
Но только сегодня накал нарастает
Природных страстей. Зима сходит с ума.

И вьюга, взбесившись, хватает прохожих
И снежным зарядом целует взасос,
Сугроб наметёт ни на что не похожий.
А к ночи гораздо сильнее мороз.

НА  МОНТМАРТРЕ

Он был художник и большой любитель Шнитке.
Она же зарабатывала скрипкой.
На улицах играла « фуриозо».
И это было суперграндиозно

Прохожие кидали ей монеты
И не платили, если денег нету.
Ей на еду почти всегда хватало
Студентке из Латинского квартала.

Она из скрипки извлекала тайны
Но встретились они почти случайно.
Он бросил ей купюру в 1000 франков,
Считая, что девчонка, голодранка.

Хоть не была девчонка круглой дурой
Вернула эту крупную купюру.
На скрипочке своей она играла
И музыкой мужчину проклинала.

А вечер был безветренный, но хмурый.
И капал дождь бесцветный и понурый.
Художник обомлев, стоял безмолвно,
Но  ощутил он чувственные волны.

Устав играть, вниз опустила скрипку.
Змеилась по лицу её улыбка.
В футляр летели звонкие монеты,
Но было ей нехорошо от света.

Все разошлись, иль разогнал их дождик.
Остались лишь скрипачка и художник.
Он улыбнулся робко-виновато,
Хотя в душе чуть не ругался матом.

И он в неё влюбился не на шутку,
Вплоть до озноба в собственном желудке.
И сжал её он с бешеною страстью,
И в сердце ощутил волною счастье.

Ко рту её прижался он губами.
И вдруг обоих охватило пламя.
Холодный ветер задувал под платье.
Всего на миг сплели они объятья.

Что было это: страсть иль наважденье?
Возможно ли при этом продолженье?
Простите,  но я этого не знаю.
В том месте девушка на скрипке не играет.

ВРЕМЯ  ПЕРЕМЕН

Сегодня не завтра, вчера не сегодня.
И завтра совсем не вчера.
Меняются эры, столетья и годы.
Меняемся мы иногда.

А, может быть, чаще, чем даже хотелось.
Из-за обстоятельств порой
И тот, кто прошёл настоящую зрелость,
Уже настоящий герой.

Незрелые духом не выдержат боли,
Не вынесут муки судьбы.
И смерть иногда благородней неволи..
Кто умер, уже не рабы.

Сегодня ты радостный или в печали.
Но, что будет завтра, потом?
И вкуса свободы наврядли узнает
Не раб, но рождённый рабом.

МАТЕМАТИКА  БУДНЕЙ

Жить всё дороже и дороже.
Мы это стали ощущать.
Чтобы сложить или умножить,
Сначала мы должны отнять

И разделить с тем, кто сильнее.
Без покровителей никак.
Но, если тебя сбросят с шеи,
То ты был попросту дурак.

Иль что-то у тебя отняли,
Остаток сохранить не смог.
Тут не умножить, ни прибавить,
Печален для тебя итог.

И, как  таблицу умноженья,
Ты никогда не забывай,
Чтобы сложить все предложенья,
Ты их сначала отнимай.

Всегда есть выбор: или-или,
Но не всегда он за тобой.
Всё, что отняли, то сложили,
Но только попросту не ной.

Сложенье вместе  с умноженьем
Богатства будут прибавлять,
Но, если выбрал ты деленье,
То прежде не забудь отнять.

НАЧАЛО  КОНЦА?

Ничто земные расстоянья.
Не вакуум – вселенский газ.
Но в поле противостоянья
Рождалось новое подчас.

А старое всё  отмирало.
Нет виноватых, есть Творец.
Вселенная сама не знала,
Что есть начало, что конец.

Одно так плавно переходит
В другое. Между ними грань
Стиралась .Нет нигде покоя,
Но есть узорчатая скань.

Народы мира не готовы
Понять, кто Сет, кто Светозар.
Но и рождение сверхновой
Необъяснимо, как квазар.

И жизнь перестаёт быть ценной.
Давно живёт мир как-нибудь.
Земля в пульсациях Вселенной
Готова свой окончить путь.

ИЗ  ЖИЗНИ  ЛАБОРАТОРНЫХ  МЫШЕЙ

От рожденья жизнь – расстояние
До желания не умирать
Мыши шансов на выживание
Не имеют  Им есть что  терять.

Мыши белые лабораторные.
Оправдают ли средства цель?
Но не знали зверьки проворные:
Их задача – спасать людей.

Жизнь их – подвиг, они трудоголики,
Хотя каждой присущ и страх.
Но не только для опытов кролики.
Ставят опыты и на мышах.

Тяжелы наши мысли спорные,
Если только не о любви.
Мышки бегали заражённые,
Но об этом не знали они.

ЧТО  ВЫ  ПОДУМАЛИ?

Воруют птицы хлеб у мух.
У кошек люди – колбасу.
Всю ночь колбасил ноутбук,
Как буря в липецком лесу.

Неужто всё-таки напряг
К примеру с той же колбасой.
Ну хорошо. иди приляг
И помечтай. Не стой столбом.

Воруют кости у собак
Подвыпившие мужики.
Закуски нет? Так пейте так.
Десяткам логик вопреки.

С закуской можно даже вслух.
Попробуйте пить без неё.
Воруют птицы хлеб у мух 
А вы подумали – жульё.

НЕ  ТАК  ПРОМОЛЧАЛИ

Лишь в многоточьях наши мысли,
В полунамёках – не в словах.
Повисли или же провисли,
А совесть заменил им страх.

К чему слова? Они печальны,
Хоть их печальнее итог.
И только лишь в мирах астральных
Собраться с мыслями я смог.

К чему-то были мы готовы.
К чему-то до сих пор никак.
Всегда мы опасались слова.
Уж лучше промолчать не так,
 
Чем что-нибудь бездарно ляпнуть
И оставаться в дураках.
Не успевая рюмку хряпнуть,
Испытываем стыд и страх

А после время отрезвленья.
Едва, цепляясь, за слова,
Прикрывшись головокруженьем,
Молчим и тоже лишь едва.

ДЛЯ  ЧЕГО  Я  БОГУ?

Скажу я всем: такие вот дела
 Меня совсем не мама родила.
Меня из глины вылепил сам Бог
И я познал юдоль земных тревог

Он душу в меня вдунул, чтоб навек.
Но я совсем не первочеловек.
Бог вдунул в меня душу для любви.
И для того, чтобы писал стихи.

Я у Него в  долгу и вечный раб.
Он душу в меня дунул не за так.
Но раб я не пороков и страстей.
Я раб пророчеств и Его идей.

Чем ближе к Богу, ближе к Небесам
Я это осознал, увы, не сам..
Хоть и познал юдоль земных тревог,
Руководит по-прежнему мной Бог.

Обязан всем, что есть, я лишь Ему,
Но Он определил мою судьбу.
Дал мне болезни, чтоб я мог страдать
И о страданьях людям передать.

Чтоб каждый понял: мы под Богом все.
Нет изменений без Него в судьбе.
Друг другу не заглядывал бы в рот,
И знали, что спасёт их только Бог.

ОТЧЕГО  БЕССОННИЦА?

Звон одиноких звёзд прогонит сон,
Хотя лучи их и не ослепят.
Но, если безнадёжно ты влюблён,
Глаза твои по-прежнему не спят.

И мысли обжигают, как огонь
И гасит отголоски их мистраль
И радость перекрещивает боль,
Зато гораздо ближе стала даль.

И, кажется, что время перемен
Буквально чрез мгновение грядёт.
Захватывают грёзы в сладкий плен.
Душа же отправляется в полёт.

Бессмысленно оспаривать мечту,
Пусть даже и не сбудется она.
Но звёздный звон был явно не ко сну,
Хотя лучи их не слепят глаза.

ЖИЗНЬ  СОСТОИТ  ИЗ  ПОТЕРЬ

Наша жизнь состоит из потерь.
Ждать возврата, пожалуй напрасно.
Жизнь абсурдна и ты ей не верь
,Потому что она так прекрасна

Ситуаций ведь всех не учесть.
День один на другой не похожий.
День сегодняшний – чья-нибудь месть,
Ну а завтрашний будет погожий.

Жизнь, как зебра, порой полосата:
Вся из белых и чёрных полос.
И никто в этом не виноватый,
Что седины, как снег из волос.

Жизнь у каждого только своя.
Хоть абсурдна, но ты ей поверь.
Нам привычка, как данность дана.
Наша жизнь состоит из потерь.

ТРИДЦАТЬ  ПЕРВОЕ  ИЮНЯ

(по мотивам Джона Б. Пристли)

Сегодня тридцать первое июня.
Возможно лишь игра воображенья.
Но прежние реальности в отгуле.
И мы в плену шестого измеренья.

Пускай всё это будет ненадолго.
Пускай оно продлится лишь мгновенье
Я думаю, но не о чувстве долга.
А о делах шестого измеренья.

Дождусь ли  прекрасного момента,
Пройдя по временному коридору.
У вижу ли принцессу Мелисенту,
Томящуюся в замке Пирадора.?

Прекрасное воздушное созданье.
Её глаза поярче солнца светят.
Ведь с самого начала Мирозданья
Прекрасней дамы не было на свете.

Двенадцтый век так далеко отсюда.
Во времени принцесса затерялась
Увижу ль я когда-то это чудо?
Мгновение, увы, какая малость.

Увижу ль даму сердца, для которой
Не раз ломались копья на турнирах,
Которая не выбрала момента
Для собственного свадебного пира.

Но время, как отравленная пуля.
И не попасть в шестое измеренье.
Сегодня тридцать первое июня,
А может лишь игра воображенья.

ВРЕМЕНА  ГОДА

Любимая, если со мною,
Весь мир расцветает весною.
А, когда наступает лето,
То больше тепла и света.

Фрукты и тёплое море.
Кто может с этим поспорить?
Но за прекрасным летом
Осень приходит следом

.Вся в золотых листопадах,
Тоже кому-то отрада.
Снег лёг на землю устало.
Это зима уж настала.

Если замёрзнут все чувства.
Станет и на сердце пусто..
Сам я их не отогрею.
Эх, бы весна поскорее.

ПОКИНУТЫЙ   ГОРОД

Мы гудели весь день  и всю ночь,
 А потом ещё четверо суток..
А затем я ушёл от них прочь.
И охотился вроде на уток.

Было озеро, лес. тишина.
Уток, правда, я так и не видел.
С похмелюги трещит голова.
Никого вроде  я не обидел.

Привалившись к коряге, заснул.
День ли, ночь: я не знал, но проснулся.
В голове то ли стон, то ли гул,
Словно в колокол я окунулся.

Вспомнил: надо обратно идти
В город, если найду я дорогу.
Потерял я ружьё по пути
И ушиб свою правую ногу.

Шёл, не зная куда, но пришёл
В город, кажется мне незнакомый..
Может, я не проснулся ещё.
Может, я вообще ещё дома?

Может, кажется, мне наяву
Этот город, а может быть снится..
Но ведь я не лежу, а иду.
Нет, так думать уже не годится.

По-весеннему нищенский день.
Мёртвой хваткой вцепился, и горлом
Выходил потихонечку хмель,
Словно хищная баба – оторва.

Не найду я тот жуткий кабак,
Где почти, что неделю гуляли.
Никого нет, бездомных собак
Ни одной нету на тротуаре.

Неужели совсем я один.
Как случилось всё это? О боги.
Нет движения автомашин,
Так пустынно на каждой дороге..

Расплывается в воздухе лень.
Ничего нет в округе живого.
Нет возможности спрятаться в тень.
Даже нет ветерка никакого.

Бочка солнца на ткани небес
Раскидала сиянье лениво.
Не попутал ли Землю всю бес?
Почему-то не очень красиво..

В цветнике, среди чахлых цветов
Ни одной нет распущенной розы.
Настроение – не до стихов,
Хоть и нет настроенья для прозы.

Словно замерла в поле земля.
Никакой не ведётся работы.
И пустые в округе дома.
Занимай, хоть любой – никого там.

Где же люди, где птицы в саду,
Захиревшем и мёртвым, как будто?
Неужели я в жутком аду,
Или снова лукавый попутал?

Может, это какой-то мираж,
Или сон, наподобье кошмара?
Но до жути унылый пейзаж.
Неужели Земля такой стала?

Вроде не было страшной войны.
Не случалось больших катаклизмов.
И достаточно в кранах воды.
Что случилось с реальною жизнью?

Может, жизнь отсюда ушла,
Мёртвым город, оставив навеки?
Но противится смерти душа.
Как-никак, но я был человеком.

Перед взором приличный забор,
Посеревший немного от пули.
не могу я понять до сих пор:
Люди жили здесь, или не жили?

В дом чужой я вхожу со двора.
Пусть не настежь, но двери открыты.
В этом доме навалом добра,
Только нет ни живых, ни убитых.

Тараканов в нём нет и мышей,
И не видно в углах паутины.
Словно живность изгнали взашей.
На стенах – дорогие картины.

Гобелены, паласы, ковры.
Здесь не бедные видимо жили.
Как в музее, стоят стеллажи.
Чего только туда не  сложили.

На столах и фарфор и хрусталь.
Всё не заперто. Книжные полки.
И на каждой полсотни томов.
И всё брошено это без толку.

Телевизоров в доме аж три.
И на крыше тарелка антенны.
И хоть сотни программ ты смотри.
Было б время. смотрел б непременно.

Бар сияет наклейками вин.
В холодильнике груды закусок.
Дом заброшен, как старый овин,
Хоть нигде не виднеется мусор.

Выхожу. Ничего не беру.
А зачем? мне чужого не надо.
Этот город мне не по нутру.
Никакой в нём не вижу отрады.

Только врядли найду я другой.
Вся округа довольно пустынна.
Изгибается солнце дугой,
Словно радуга наполовину.

Но ведь мне как-то надобно жить,
Протянуть могу с голоду ноги.
В путь возьму я немного еды.
И отсюда уйду по дороге.

Сам пока, что не знаю куда.
Непонятностью я огорошен.
Почему? Как случилось? Когда
Этот город  народом был брошен?

Мёртвый город, пожалуй, прощай.
Если б мор был, то были бы трупы.
А покинуть всё так. невзначай,
Я не знаю: по-моему, глупо.

ДВАДЦАТЫЙ  ВЕК

Век, которому тысяча лет.
Для меня предпоследний – двацатый.
Век, распоротый тысячей бед,
Не одною войною распятый.

Век, посеявший две мировых,
Миллионы имевший убитых,
Диабет, породивший и СПИД.
Век убогих, голодных и сытых.

Век увечных и очень больных,
Век больших гениальных открытий.
Каждый гений из тех, кто не псих.
Слишком много печальных событий

Век распада великих держав.
Смены власти во многих державах.
Век двадцатый, ты очень не прав,
Попирая народное право.

Не один нарождался злодей,
Истрепав человечеству нервы.
Век двадцатый был против людей.
Но посмотрим, каков двадцать первый.

31 декабря 1999 года.

В  ПОТУСТОРОННЕМ  МИРЕ

В потустороннем мире всё не так.
Иное восприятие и чувства.
Любой несуществующий пустяк,
Там, как произведение искусства.

Любая дура может стать мудрей,
Чем на Земле сто тысяч академий.
Зимою нет там снега. и теплей,
А летом почему-то холоднее.

Там денег нет, бери всё просто так,
А что взамен, узнаешь много позже.
И, если ты. ну не совсем дурак.
Легко разбогатеешь, если сможешь.

Там ценности иные, потому
Не ценят матерьяльные богатства.
Я думаю, что не совсем совру:
Там ценится искусство превращаться.

Во что угодно, каждый час и миг:
В песчинку, в комара, хоть в баобаба.
Через секунду женщина – старик,
А через две – самец зелёной жабы.

Никак нельзя мгновенье уловить.
И кто есть кто, так трудно догадаться
Там невозможно никого любить,
И надо там друг друга опасаться.

Женился, а супруга – муравей.
Иль вообще верблюжья там колючка.
И сам ты непохожий на людей,
А в небесах растаявшая тучка.

Я прожил там всего лишь восемь лет.
Но как мне всё до боли надоело.
К примеру: спать ложишься, тушишь свет,
Проснулся – у тебя другое тело.

Я на Земле считался не дурак,
Но тамошнего не постиг искусства.
В потустороннем мире всё не так,
Иное восприятие и чувства.

КАК  ЖИТЬ  В  ДВАДЦАТЬ  ПЕРВОМ  ВЕКЕ?

Я не смогу жить в двадцать первом веке.
Он для меня ни плох и ни хорош.
Мне просто надоели человеки.
От мерзости людской бросает в дрожь.

Не смог бы жить я и в животном мире
Среди зверей и птиц, я не такой.
Ведь я привык жить в собственной квартире.
Я человек сугубо городской.

Хотя и обожаю я природу,
Не приспособлен выживать я в ней.
Зачем в чужую мне рядится тогу,
Хоть к бедности, но я привык к своей.

Лет восемьсот назад бы мне родиться,
Под именем Петрарка иль Шекспир.
И, если сам не смог я удивиться,
То удивить сумел бы целый мир.

Я бы витал в эфирных эмпиреях,
Питьём могла служить бы мне роса.
.А, если по-людски жить не сумею,
То ангелом вознёсся б в небеса.

Век двадцать первый слишком технократен.
В машинный век не ценен человек.
Двадцатый – страшен, но хотя бы ясен.
Ч то двадцать первый принесёт нам век?

НАДО  МНОЙ  ПОСМЕЯЛАСЬ  СУДЬБА

Надо мной посмеялась судьба,
Зачеркнул все прожекты и планы.
Завязав в два морские узла
Горсть несбыточных детских мечтаний.

Только память несбыточных грёз
Я пронёс сквозь далёкие годы.
Ни один не решился вопрос,
Но со мной мои были невзгоды.

Избежать я не смог неудач,
А возможно, что лишь испытаний.
Но надежду не буду терять.
Жить достойная всё же настанет.

Не сегодня, не прямо сейчас,
А когда-нибудь завтра, быть может.
Не могу я мечтать перестать.
Ничего ведь, мечты нет дороже.

ПУСТЫНЯ

Белое солнце над белым барханом песка.
Белые кости торчащих в песке мертвецов.
В белых одеждах по небу плывут облака,
Словно клочки параллельных, но близких миров.

Знойное марево: ни миражей, ни ветров.
Третью неделю идёт и идёт караван.
В сумерках зябко от резких ночных холодов.
Днём же пустыня, как с маслом кипящий казан.

В этой пустыне почти не бывает дождя
И невозможно найти хоть какую-то тень.
Днём всё живое увидеть в пустыне нельзя.
Жизнь начинается, только закончится день.

Вылезет суслик, тушканчик, а то и варан,
Что приготовился сам для охоты ночной.
Как исполин оседлал он песчаный бархан.
И приготовился к схватке с возможной едой.

Ящерки юркие между барханов снуют,
Ловят каких-то, для них только видимых мух.
Дышит пустыня, а звёздных систем Абсолют
Нервными звуками режет доверчивый слух.

БЫТЬ  РАВНЫМ  СТИХИЯМ

Опережая время и пространство,
Мысль точит мозг, как известняк, вода.
Меня влечёт куда-то ветер странствий,
Но вот куда, не ведаю пока.

Скиталец вечный, не остановиться,
Не постоять мгновенье у крыльца.
Меня влечёт. подобно вольным птицам.
Подняться далеко за облака.

Хоть в жизни раз не на земле,  а в выси,
Хотелось пересечь мне горизонт.
Меня влекут заоблачные мысли:
« Коснуться бездны неба, а потом

Сорваться вниз, и в молниях купаясь,
Сквозь синий ливень и, сквозь облака,
В раскатах звуков грома растворяясь,
Пробиться вниз, валяя дурака.

И равным быть природным всем стихиям,
Чтоб был не страшен даже ураган.
Чтоб разом мог всю обозреть Россию
И с Ангелом ходить по облакам».

Мне обрести хотелось невесомость,
Земное притяженье одолеть.
Ведь только человеческая совесть
Имеет тяжесть более, чем вес.

А мысли? Нет, не скакуны, а птицы,
Живые птицы, а не самолёт.
Я даже не успею удивиться,
Меня, оставив, ринулись в полёт.

Куда теперь подует ветер странствий?
И дай Господь, мне не сойти с ума,.
Опережая время и пространство.
Но почему кружится голова?

ОТСРОЧКА

Не удалось мне умереть,
Хоть был я на краю могилы.
Витала надо мною смерть,
Но почему-то отступила.

Быть может. не пришёл черёд,
Иль в Книге Судеб запись стёрта.
Но жив я всё-таки и вот:
Жизнь только крен дала по борту.

Хотя, по-прежнему, штормит,
Не оставляют неудачи,
Настало время для молитв
Машины нету, нет и дачи.

И много нет чего ещё.
Жизнь посылает испытанья.
Нет даже тёплого пальто,
А старое едва ль протянет.

Болею, мучаюсь, скриплю.
Мне белый свет давно не милый.
Я в мрак забвения уйду,
За неимением могилы.

УГАСАЮЩИЙ  КОСТЁР

Язык костра так бурно жалит ночь,
Что бледная Луна трепещет в небе.
А крошки звёзд, как будто, крошки хлеба.
Рассыпаны, но мрак не сгинет прочь.

Вокруг костра густая тишина.
Лишь веток треск, да щёлканье углей.
Ни зги не видно, сколь костёр не тлей,
Буквально, в полуметре от костра.

Всё прогорело. Алая зола
Хранит тепло угасшего костра.
И искра, словно звёздочки сестра
Мерцает, чтоб исчезнуть навсегда.

В  ЛЕСУ

Как будто пью старинное вино,
Такой вдыхаю воздух терпко-сладкий.
Дышу я полной грудью, но украдкой.
Вверху квадратик неба, как окно.

Лес надо мной безумно упоён
Цветов и трав душистым ароматом.
Вот городскому человеку плата
За то, что от природы отлучён.

Запутался в кустах. Я не герой,
Но воздух до чего ж росисто-пряный.
Шагнул лишь шаг, передо мной поляна
За леса деревянною стеной.

Цветов на ней, практически. не счесть.
Что удивляет больше – шампиньоны.
Попрятались в траве, ну как шпионы.
Как жаль, что их нельзя сырыми есть.

ЗЕМЛЯ  РОДНАЯ

Земля к себе магнитом тянет.
В ней наших пращуров наследство.
Земля при жизни не обманет.
Куда уж ей, родимой деться?

Земля тоскует по работе,
Чтоб разродиться урожаем.
Вы на своей земле живёте.
Живите ж,  землю,  уважая.

Но, чтоб земля была красивой:
Садами, золотой пшеницей –
Она не любит нерадивых
И на земле нельзя лениться.

Судьба по-разному сложилась.
С ней приходилось расставаться.
Но к ней любовь, как Божья милость,
В нас продолжает оставаться.

Пусть больше связи нет  корнями,
А без корней и люди чахнут.
Но откровенно, между нами:
Цветы, что в городе не пахнут

Тем небывалым ароматом,
Где нету примесей бензина.
Цветы в садочке возле хаты
Приятней, чем из магазина.

Земля в крови, как в круговерти.
В тоске по ней мы с жизнью бьёмся.
И пусть, хотя бы после смерти.
Но всё равно мы к ней вернёмся.

НЕ  ВСЁ  БЕСКОРЫСТНО

Не всё бескорыстно,
Не всё безвозмездно.
А жизнь, как выстрел,
Зависла над бездной.

Что даром даётся,
Пропало, как бездарь.
А с прошлым бороться,
Увы, бесполезно.

Легко быть галантным
И с дамами ловким.
Бывает бесплатным
Сыр лишь в мышеловке.

Немного осталось
Надежды и веры
Любовь оказалась
Подобьем химеры.

Когда-то считали,
Что все люди – братья.
Старательно врали.
За ложь нам – проклятья.

К чему причитанья?
Никто нам не нужен.
Безумны желанья,
А жизнь ещё хуже.

Как траурный выстрел,
Зависла над бездной.
Не всё бескорыстно,
Но всё бесполезно.

НЕ  ВЫПРАВИТЬ  КРИВИЗНЫ

Шатается время, как пьяное.
Неужто всё временно тут?
Мы вымрем, как мамонты. Странно ли,
За нами другие придут.

Надеемся как-то на лучшее.
Хотелось хорошего,  но
Вновь скроется солнце за тучами
И будет как прежде, темно.

И в будущность что-то не верится,
Бедою научены мы.
А время задержками телится,
Знать, власть на земле сатаны.

И дьявола слуги беснуются,
Свершая насилье и зло.
Прямые проспекты и улицы.
Как судоргой лютой свело.

И вновь в зеркалах отражаются
Копыта, рога и хвосты.
То черти средь нас развлекаются.
Не выправить им кривизны.

И время в стране искажённое,
Но всё ж не провёрнуто вспять.
Лиши правда одна обнажённая,
А голую трудно понять.

Никто и т не понял, и в праздности
Уже пребывает народ.
Отсюда и все несуразности,
От этого и не везёт.

Откуда подобные данные,
Кто время помножил на труд.?
Шатается время, как пьяное.
Неужто всё временно тут?

ГРАД

Был град не похож на блондинок,
Но сыпал завесой сплошной.
С подтаявшим привкусом льдинок,
Глотаю я воздух сырой.

Но в этом не вижу отрады.
Разверзлась небесная хлябь.
Кому это, Господи, надо.
Ни лечь, ни присесть и не встать.

Испортилась резко погода
И нет настроенья уже.
И кошки особого рода
Так странно скребут на душе.

Как будто витает опасность.
Корнями я чую волос.
Но надо внести ещё ясность:
Откуда всё это взялось?

Промчалась гроза недалёко
Дождь с градом похож на запой.
Кто знает, а в чём подоплёка?
Всё скрыто густой пеленой.

И не во что верить покуда:
Дождь с градом врастают стеной.
Яви в небе, Господи, чудо
И душу мою успокой.

Пусть тёмные тучи растают.
И пусть прекращается град.
И солнце на небе сияет.
А солнцу любой будет рад.

АПАТИЯ

Во рту солёный привкус неудачи
И мерзости, неведомо какой.
А головокруженье озадачит,
Когда согнёт внезапно боль дугой.

Как будто тело преломилось на два
В районе где-то, кажется, крестца.
Боль в голове пульсирует, как правда.
И в венах пухнут красные тельца.

Гемоглобин в борьбе с адреналином
Повысился на сорок единиц.
Давление не менее, чем в шинах.
В глазах мелькают тысячи зарниц.

То ярко белых, то огнисто- красных,
А то, как будто наступает мрак.
И чувствуешь: проходит жизнь напрасно,
И сам ты в этой жизни, как дурак.

Ты ничего не накопил, не сделал,
Любимым не был, врядли сам любил.
И никого не в белом свете целом,
Кому б себя в задаток предложил.

Нет никого:  детей, подруги, друга.
Дай Бог, болезнь принесла чтоб смерть.
Ведь, если жизнь тебя скрутила туго,
Одно осталось: только умереть.

А смерть уже придёт, как избавленье
От нравственных и от телесных мук.
Подумай о своём предназначенье
И с вожделеньем не гляди в лесу на сук.

О  ПОЭТАХ

Поэтам мыслится в стихах.
Нет в мыслях только отреченья.
Их распинают на крестах.
Не деревянных, а забвенья.

Поэт поэту не собрат,
Не конкурент и не учитель..
Не лучший друг, не дерзкий враг.
Поэт – энергий накопитель.

Он разряжается стихом.
Порой сильней, чем залп Авроры,
Раскатистей, чем даже гром,
Прекрасней фауны и флоры.

Поэт не служит сатане,
Ведь Дар писать стихи – от Бога.
Но приходящее извне
Вселяет на сердце тревогу.

Поэта не завидна роль.
Всего опасней самомненье
Он чувствует Вселенной боль.
Близки победы пораженьям.

И мудр поэт наверняка.
Смеётся он и плачет звонко.
Но это мудрость чудака.
Наивность, словно у ребёнка.

Он разделяет тьму и свет.
Бессмертным может стать, как Горец.
Но только истинный поэт,
А не банальный стихотворец.

ЗЁРНА  ИСТИНЫ

Путь правды начнётся  из терний,
Хоть к звёздам, но через невзгоды.
И путь этот будет пройден.
И, если рождается гений
В какие-то редкие годы,
Один только на миллион.

Кому ковыряться охота?
Быть надо не только проворным.
Не каждый бы это сумел
Тяжёлая всё же работа,
Выискивать истины зёрна
Из множества горьких плевел.

АРМАГГЕДОН

Восстанет Антихрист на битву с Христом,
Чьего мы второго пришествия ждём.
Последняя битва меж злом и добром.
Грядёт под названием Армаггедон.

И будут пустыни и камни стонать,
Когда начнёт дьявол вокруг всё ломать.
И тысячи тысяч погибнут в тот год
И жатву кровавую смерть соберёт.

И солнце померкнет, исчезнет Луна.
Безлюдной пустынею станет Земля..
В расколотом небе ни молний, ни звёзд.
Спаси нас Всевышний, спаси нас Христос.

Погибнет весь мир, если зло победит.
Но Бог не допусти: всё знает, всё зрит.
Господь собирает небесную рать,
Чтоб дьявол не смог Землю завоевать.

Хоть в небе  Господь, но Земля ведь наш дом.
И мы на Земле нашей грешной живём.
И, если молиться всем  и не грешить,
Антихриста сможет Христос победить.

Но люди ему помогать в том должны,
На случай последней, но страшной войны.
Меж силами зла  и небесным добром
В пророчествах названный Армаггедон.

НОЧНЫЕ  СТРАХИ

Не лишней была бы бутылка вина,
Когда в одиночестве ночью
В холодной сидишь темноте у костра
И видишь лишь звёзды воочью.

А в шорохах ночи и хохот и стон –
Какие-то звери и птицы.
А страх наползает и только костром
Пытаешься ты защититься.

Но ветки кончаются, гаснет костёр.
Угли темноту не обманут.
И шорох какой-то крадётся, как вор
А вдруг, кто внезапно нагрянет.

Все страхи ночные – холодная жуть
По телу до дрожи в коленях.
А граммов пятьсот принимаешь  на грудь,
И страх, как по ветру развеян.

ПЕРЕД  ГРОЗОЙ

Вечерний воздух словно уплотнился.
Запахло надвигавшейся грозой.
Дышать труднее стало, появился
Флюид какой-то, растворивший зной..

И резко так повеяло прохладой
От облаков плывущих полосы.
И капельки дождях в аллеях сада,
Как капли свежей утренней росы.

И вечер, словно наэлектризован,
И ощущенье, будто бы вот-вот
Возникнет в небесах разряд коронный
И молния расчертит небосвод.

И грянет гром, и хлынет дождь рекою,
Пообрывает ветер провода.
Природа нам не хочет дать покоя
И потому разверзнется гроза.

ПОЛНОЛУНИЕ

Светит в небе полная Луна,
Как сигнал для зрелого мужчины.
Смутная щемящая тоска
Ляжет лунным светом на морщины.

Серебристо-белое пятно
Не спеша, как будто неумело
Все желанья судорогой свело,
А потом рассыпало по телу.

Ощущенья  врядли передать
Можно человечьими словами.
Остаётся внутренне страдать
От томленья сердца и печали.

Чувства будто все обнажены,
Клапаны дыханья перекрыты
Хочется физической любви.
От желаний никакой защиты.

Можно мужику сойти с ума.
Тело скрутит непонятной силой.
Что же ты наделала Луна,
Серебристо-белое светило.

КОРАБЛЬ  ДУРАКОВ

Меж небесами и Землёю
Не предназначенный стезёю
Закон к судьбе суров
В законы верящий подспудно
Взошёл я на чужое судно.
То был корабль дураков.

Не все там были идиоты.
Случалось и своей охотой
Кому-то на корабль взойти.
Одни, как я, из любопытства,
Другие – Богу помолиться,
А третьи жили взаперти.

Кто жизни так не научился,
По воле рока очутился
На этом странном корабле.
У дураков свои законы,
Примерно так же,  как у зоны
Причём на самом-самом дне.

Покажется кому-то странным —
Корабль плыл без капитана,
Без рулевых, без парусов.
Носимый волнами, как песня,
что раздавалась с поднебесья,
Корабль не ведал берегов.

Точнее берега бывали,
Когда мы мимо проплывали,
Но только не материков.
За островами и морями
Мы все считались моряками,
За исключеньем дураков

Из них все были пассажиры,
И многие бесились с жиру,
Любители подурковать.
И даже те, кто не хотели
Смеялись, пели, пили, ели.
Ну чем не благодать?

Вот остров: скалы камни, дюны,
Возник, как колесо фортуны,
А может Бога круговерть.
Погода, видно,  виновата.
Сойти на берег так чревато:
Вдруг в скалах поджидает смерть?

Смеясь и, счастье обещая,
Фортуна юная шагая,
На судно дураков взошла.
Она была весны прекрасней,
Любой опасности опасней,
Способная свести с ума.

Слюна со ртов у пассажиров
Закапала, как капли жира.
Никто из нас понять не мог.
Что ни дурак – сплошная бездарь.
Разверзлось море, словно бездна,
И все свободны от оков.

Никто терпеньем не запасся,
А потому никто не спасся.
Но все почти достигли дна.
Фортуна юная, нагая,
Кто не хамит, к тому не злая,
Меня лишь одного спасла.

Как мне благодарить, о, Боже
Она мне стала всех дороже.
Обязан жизнью всё же ей.
Я полностью в её был власти.
И в том, что жив остался – счастье.
Последний штрих в судьбе моей.

ПЕРЕРОЖДЕНИЕ  СОЗНАНИЯ

В торсионных лучах
Формируется новое знанье.
Удаляется страх
В синергетике самопознанья.

Ощущая себя
В ирреальности Тонкого Мира,
Я свечусь, как звезда
В интеграле земного эфира.

Энергетика чувств
Помогает  разгадке Вселенной.
Ничего не боюсь,
Потому что сознанье нетленно,

В маргинальных полях
Я являюсь электромагнитом.
Вновь рождаюсь в лучах
Абсолютного, что не забыто.

Память, словно игла
Прошивает слепое пространство.
Человечья судьба,
Словно след мирового шаманства.

Каждый в звёздных мирах,
Лишь по мере его пониманья.
В торсионных лучах
Формируется новое знанье.

БЕССМЫСЛЕННОЕ  И  ПРЕКРАСНОЕ

Не отличить, где истина, где ложь.
И слово убивает, словно нож
Бутон цветущий нынче, как ковыль.
И даже камень превратился в пыль.

Вчера был в золоте и гордый, словно князь,
Сегодня тело покрывает грязь.
Прекрасна жизнь, когда в ней всё сполна.
И всё же так бессмысленна она.

Кто правду говорит, того ждёт смерть.
Не так уж и приятно умереть.
Хоть тысячу убей своих врагов,
Но не бывает смелых мертвецов.

Кто выжил, будь хоть тысячу раз трус,
Воспоминаний одолеет груз.
И будет в потолок себе плевать.
Когда ж наступит время умирать,

Умрёт в своей постели без затей,
Без разницы патриций, иль плебей.
И пусть за правду выдавал он ложь
В чём истина наврядли разберёшь

Не может в жизни правда быть одна.
У каждого она всегда своя.
Кому-то правда мёд, кому, как нож.
Не отличить где истина, где ложь.

БРЕННОСТЬ  ЖИЗНИ

Как много на земле неблагодарных.
Добро так часто порождает зло.
Не ведая законов планетарных,
Мы думаем, что нам не повезло.

Лишь только дураки живут беспечно.
Безумного заботы не гнетут.
Посредственность бессмертна, подлость вечна,
А гении – те долго не живут


Случайность может вычеркнуть из жизни
Того, кому казалось, жить и жить.
Запомнятся не речи – афоризмы,
А смысла специально не избыть.

Но сколько мнений, столько ж философий
И прав совсем не тот, кто должен быть.
Бездарность пьёт в официозе кофе,
А гений был нечаянно  убит.

Кроме друзей его никто не вспомнит.
Он другом был и всем и никому.
Погибший, он в забвение утонет,
А слава вовсе не нужна ему.

ЕСЛИ  Б  Я  МОГ

Хотел я сразу всех времён
В себе почувствовать тональность.
Не виртуальную реальность,
Не поле аномальных зон.

Не измененья частоты
Полярных полевых вибраций.
Я не до них хотел добраться.
Хочу почувствовать мираж.

Не параллельные, а те,
Что существуют где-то в прошлом.
Подглядывать довольно тошно,
К тому ж не видно в темноте.

Я видеть прошлое хотел,
Как повторение событий.
Без предсказаний и наитий,
Что осознать я не успел.

Я повлиял б на судьбы мира,
И будущее б изменил..
Кого хотел бы воскресил,
Созвав для неземного пира

Философов из разных мест
Певцов, художников, поэтов,
Изобретателей, эстетов,
И  их творений Эверест.

Я б обратил своё вниманье
На то, чего в помине нет.
Но достояние планет
И все утерянные знанья.

От разрушения и бед
Я воскресил б для новой жизни
Мир прошлый, чтобы катаклизмам
Сказать решительное: нет.

ВДОХНОВЕНИЕ

Всю ночь подряд ваял стихотворения,
Глаз не сомкнувши ни на миг один.
Во мне кипел наркотик вдохновения,
И не давал мне спать адреналин.

Всю ночь я не с женою  был, а с Музой
И всё же это ночь была любви.
От этого стихийного союза
Рождались, словно  близнецы, стихи.

Неуловимо близких, но похожих
Наврядли, в каждом что-нибудь своё.
И вдохновляла Муза так, что, Боже,
Дыханье чуть не прервалось моё.

Трудился я всю ночь и раз за разом
Стихи рождались. Сжала боль плечо
Тут мне уже совсем не до экстаза.
Капризной Музе хочется ещё.

Я выжат, как лимон, душа устала.
Ни творческих и никаких нет сил.
А Муза лишь тетрадку полистала
И вдохновенья выправила стиль.

Чтоб не был на кого-нибудь похожий.
Я после ночи с Музой сам не свой.
Покой мне вдохновения дороже.
Я ночью Музе изменю с женой.

НАША  ЮНОСТЬ

Наша юность похожа на юность Земли,
Когда чувство восторга ещё сберегли.
Когда рядом в природе живут божества.
Красота возникает лишь от естества.

Наша юность наивна порой, ну и пусть.
Пряный запах земли, как сердечная грусть.
Промелькнули, как стадо овец, облака.
Очень хочется в лес, повалять дурака.

Полежать на зелёной и сочной траве.
И промокнуть в прохладной блестящей росе.
И бежать в никуда по полям без дорог.
Босиком по траве и в душе без тревог.

Попадать непрестанно к иллюзиям в плен.
Жить, как будто вообще никаких нет проблем.
Когда зрелость и старость ещё далеко,
Окунуться б в туман, будто он молоко.

И пьянеть не от водки, а лишь от любви.,
Когда в сердце влюблённом поют  соловьи.
Когда воздух хмельной, но от запаха трав.
У природы никто не бывает не прав.

Юность – время открытий и время любви
Бескорыстно романтика бродит в крови.
Когда первое чувство в душе сберегли.,
Тогда юность похожа на юность Земли.

ВАШЕ  ВРЕМЯ  НЕ  МОЁ

На наркотики век моды:
Травки  и колёс.
Потребительской свободы
И чрезмерных доз.

Век настырных, беспринципных,
Даже дураков.
Век обманов неприкрытых,
Самых грубых слов.

Когда брат встаёт на брата
Просто, чтоб убить.
Время хамства, время мата,
Время водку пить.

Ложь – концепция морали.
В самогонке – дух.
Мысли тщательно скрывали,
Говорили вслух.

То, что можно, то, что надо,
Затаив мозги.
Пеленою лжи отрада.
Не видать ни зги.

Белым чёрное назвали.
Добротою – зло.
Почему-то все смолчали,
Съели – и прошло.

Век безмозглых отморозков,
Время Чикатилл,
Человеческих отбросов,
И тупых «горилл»

Для дубинки и кастета
Время настаёт,
Для ножа и  пистолета –
Время круглый год.

Время секса без морали
Тех, кто слез с дерев.
Что? Вы в них себя узнали,
Двери заперев?

Издеваюсь я над всеми?
Что ж до вас дошло.
Значит это ваше время,
Жаль, что не моё.

Как вода, уходят годы –
Целые века.
Только истинной свободы
Не видать пока.

Вроде есть свобода слова,
Пить, курить и жрать,
Потрясать страны основы.
Есть свобода лгать

В телевизоре, в газете,
И с других  трибун.
Кто сегодня на примете?
Зритель слишком юн.

Но уже он вам не верит.
Темнота – не свет.
Он на свой аршин всё мерит,
Совпадений нет.

Говорите что попало,
Правду утаив.
Не забыв одеть на сала
Шмат презерватив.

Чтобы мы не увидали,
Будто сало есть.
Вы сказали, что украли.
Может, так и есть.

Сало потихоньку съели
Злые москали.
Только мы не опьянели
Даже за рубли.

Да, порой случалось водкой
Горе заливать
Но не каждый день в охотку
Эта «благодать».

Похмелились, протрезвели,
Видим всё и вся.
Не пора ли в самом деле
Бить в колокола.

Дураки у нас и дуры
Очень любят лесть.
Нет на ложь у нас цензуры
А не правду есть.

ГЛАВНАЯ  МУЗА

Я баловень прекрасных муз
И даже не одной.
Прочней наш творческий союз,
Чем с собственной женой.

Стихи пишу я день и ночь.
Хватает рифм и слов.
Я даже отдохнуть не прочь
От собственных стихов.

Жаль, в остальном мне везёт
По жизни я, увы.
Живу, как под землёю крот.
Я – пасынок судьбы.

Но с каждой Музой ч живу,
Как с нежною женой,
Но почему – то наяву
Нет книжки ни одной.

Но я жену не запятнал
Изменами в любви
Ведь только ей я посвящал
Найлучшие стихи.

Её вполне могу назвать
Главнейшею из муз.
И, чтоб грехов не умножать,
Оформил с ней союз.

Моя жена и муза мне
И, собственно, жена
Надеюсь, буду на коне.
Изменится судьба

Отремонтируем мы дом,
Появится уют.
Моих стихов хотя бы том
Когда – то издадут.

А , если выйдут все стихи
Судьба подарит мне.
Я от избыточной любви
Их посвящу жене.


ВЕСЕННЯЯ  ПАРОДИЯ

Настанут славные денёчки,
Когда закончится зима.
Весна и лопаются почки,
Но печень держится пока.

Желудок тоже чрезвычаен,
На грани, можно так сказать,
Недаром, ради урожаев
Готов он от еды страдать.

И лишь всевидящее око
Всё видит даже заглаза.
Ведь от заскока до заскока
Страдает только голова.

То боль в затылке, то мигрени,
То вши, то перхоть в волосах.
Зима отступит, в самом деле.
Другие стрелки на часах.

Растаял снег, вернулись птицы
Тропических и жарких стран.
И, если по ночам не спится,
Любовью значит обуян.

Весна. Зелёные листочки
Проклюнутся наверняка.
Весною лопаются почки,
Но печень держится пока.

БЕЗУМСТВО  ЗНАНИЙ

Безумно многое забыл,
Корпя над хламом прежних знаний
Я кем-то в прошлой жизни был.
И память моё сердце ранит.

Я в нескончаемом плену
И представлений и событий.
Когда ни сердцу, ни уму,
Тогда потусторонний житель.

Безумство юности пройдёт,
Но не пройдёт безумство знаний.
.Из топи выплывет лишь тот,
Кто запросто судьбу обманет,

Иль победит любой ценой.
Нужна, как самоцель победа.
Хотя бы над самим собой,
Хоть раз победы вкус изведать.

Жизнь нескончаема. Порой
Уйти захочешь, чтоб вернуться.
Случиться может всё со мной,
Лишь стоит к тайне прикоснуться.

У тайных знаний свой кураж.
И в каждом выборе – Сомненье.
Но ставить знания в «гараж»,
Как будто всё предал забвенью.

Забудешь ты и сам забыт
Судьбой, соседями и Богом.
До смерти заедает быт,
Но всё равно в душе тревога
 
За будущность, за те концы,
Которые другие свяжут.
Что ж, пусть другие, а не ты.
Они во мраке путь укажут.

Ошибок много, но пройти
Мой путь никто другой не сможет.
Он только мой. Меня в пути
Моём, сомненье всё же гложет.

СТОИТ ЛИ  СТАТЬ  ЗВЕЗДОЮ?

Я себя на миг представил звездою,
Не просто, а первой величины.
Не понять самому, что случилось со мною.
Но не путать же мысли из-за ерунды.

Я солнце затмил и звёзды другие.
Вселенная нынче тесна для меня.
«А что же дальше», –  меня спросили.
А вот,  что дальше не знаю я.

А, может, взять и вернуться обратно?
Накладно быть звездой и натужно
Но, если быть звездою приятно,
Значит это кому-то нужно?

ДУША МОЯ – БЕЗУМНАЯ ПУСТЫНЯ

Душа моя – безлюдная пустыня.
В холодный мрак она погружена.
Рассудка моего иссечена твердыня.
О жизненных путях скорбит душа моя.

Как многие из нас, я не был так встревожен.
Жил скромно, как жилось, звёзд с неба не хватал..
Жизнь в угол загнала и мой полёт стреножит.
Страшнее жизнь, чем смерть, являла свой оскал.

Я бит был ни за что и много раз обманут.
Не Богом, а людьми и собственной судьбой.
Я не смерти не боюсь. Когда на Суд притянут,
Отвечу я за всё своею головой.

Я грешен? Может быть, наверное, не ангел.
Бываю я неправ, и крылья нее растут.
Стремительней, чем вальс, но медленней, чем танго
Закружит в вихре жизнь житейских бурь и вьюг.

А множество невзгод и рвущих кожу терний
За горсточку всего каких-то мелких благ.
До донышка я пуст, не лучше ли в таверне
Себя опустошать, а не в потоке чувств

Эмоций и страстей и грязных удовольствий.
Ведь, если рассуждать: « Живём всего лишь раз.»
Копание в себе даёт ничуть не больше.
Я мысли, как могу сливаю в унитаз.

Душа моя пуста, и это лучше, может,
Чем заполнять её неведомым дерьмом.
Как жизнь моя меня горбатит и стреножит.
Я горечь горьких слёз не разбавлял вином.

И оттого их вкус – пекучая отрава.
И кто придумать смог, что трезвость не порок
Забыть бы мне про всё, хоть раз напиться пьяным,
Почувствовать, как пол похож на потолок.

Впадая в забытье, гораздо легче травмы
Униженной души своей переносить.
Раскрытое окно, колотит ветер в рамы.
Измученной души ему не освежить..

Когда болит душа, тогда дряхлеет тело.
И тяжело понять, как можно дальше жить.
И хочется уйти в бескрайние пределы,
Где не достанет смерть и несломает жизнь.

Туда, где райский сад, луга, поля и рощи.
Где радостной душе не хочется грешить.
Всё было б хорошо, но думать надо проще.
В мечтах и наяву рай нужно заслужить.

РЭЙВ

Назвали «Рэйвом» бред и хаос.
И стали под него «балдеть»
Что это? сам понять пытаюсь.
Неужто на ухо медведь

Мне наступил? Но явно ритма
Не смог я в «Рэйве» уловить.
Звучит почти что, как молитва,
Но смысла оборвалась нить

Набор случайных слов и слогов,
А звуки, словно как в бреду.
Я в этой музыке итогом
Похвастать явно не могу.

«Попса» пищит, но хоть понятны,
Не музыка пусть, а слова.
А в «рэйве» –  всё сплошные пятна.
От них кружится голова.

Как будто где-то в зоопарке,
Иль в джунглях на худой конец.
Но, если кто сумел в запарке
Понять хоть что-то, молодец.

Спросил я рэйвера: « Играешь
Ты что?», а он плечьми в ответ
Пожал, мол, сам не понимаю,
А потому «отвянь». Не след

Мешать тому, что непонятно.
Мол, ясно даже дураку.
Порою и на солнце пятна –
Никто ж не спросит почему?

Балдей, не задавай вопросов,
Забей хороший косячок
Рэйв – это музыка не взрослых
Крутись, как пущенный волчок.

Покуда действует «экстази»,
Не всё ль равно, что тут поют?
А всё что выпьют, в унитазе
Иль тут же за углом сблюют.

Наркотика усилит действо.
Сильней кружится голова.
Кому рэйв  в кайф, кому – злодейство
И нафиг в музыке слова.

Я рэйв внимательно послушал.
Был трезвым, мне и невдомёк,
Что те, кто даром отдал душу.
Лукавому для них урок.

Рэйв – смесь наркотиков и звуков,
И секса, только не любви.
Рэйв для души здоровой – мука.
Рэйв есть наркотик для души.

ЖИЗНЬ МОЯ  ПОСТАВЛЕНА  НА  КАРТУ

Я у жизни не был фаворитом.
Нелегально мной освоен мир.
Не было ни славы, ни софитов.
Словно безбилетный  пассажир.

Жизнь моя поставлена на карту.
Я рискую, как в игре с огнём.
Еду не в купейном, а в плацкартном.
Полупуст разбитый мой вагон.

Промелькнул какой-то полустанок.
Чуть замедлен путь на вираже.
Если жить на скорости устану,
Спрыгну я с подножки, и уже

Жизни я принадлежать не буду,
Хоть дышать ещё не перестал.
Господи, яви какое чудо.
Я от жизни от такой устал.

Хочется мне ну чуть-чуть хотя бы
Отдохнуть от бездны бытия.
Жизнь моя – то ямы. то ухабы,
И у ям тех рваные края.

Слишком безутешная картина:
То пейзаж унылый, то перрон.
 Золотой хотелось середины.
Может жизни поменять вагон?

ПОСТИЖЕНИЕ  АБСУРДА

Я работал компостером на компостерной фабрике.
И мозги компостировал тем, кто не понимал.
Я любил очень пение замечательных зябликов,
Потому что,  наверное, соловьёв не слыхал.

Бред абсурден и с логикой редко он совмещается.
За пределом сознания парадоксы лежат.
Существует бессмертие. Как же так получается?
Факты парадоксальные спору не подлежат.

Мед абсурдом и личностью нет люфта ни малейшего.
А абсурд постигается только тем, кто умён.
У него своя логика, может, даже древнейшая.
Алогизмы рождаются с самых давних времён.

Не ищите в нём логики, а найдёте – обрящите.
Постиженья небесные – это промысел их.
Жизнь абсурдна, но кажется бриллиантовой ящеркой.
Постигаешь его, лишь приняв на троих.

ЛЕНЬ

Он был до ужаса ленивым
И было даже лень дышать
И умер он почти счастливым.
Лень было жить, а умирать

Совсем не страшно оказалось.
Лежи себе, как мёртвый пень.
От лени развилась усталость.
Причиной смерти стала лень

Постичь мораль я смог едва ли,
Поскольку неизвестна цель.
Здесь нету никакой морали,
Поскольку думать лень о ней.

Остановилось у мужчины
Дыханье, но осталась тень.
Приходит смерть не без причины,
И почему-то ей не лень.

КОГДА  ПРИХОДИТ    ВДОХНОВЕНЬЕ?

Жалея сам себя, невольно
Я испытал перерожденье.
Когда бывает очень больно,
Тогда приходит вдохновенье.

И душат медленные слёзы.
Душа  в великом напряженье.
Проблемы там, где были грёзы.
И родилось стихотворенье.

О сущем,  нынешнем и бренном,
О бесконечном и опасном.
Страдаю я об убиенных.
Но жизнь по-своему прекрасна.

Преобразить мир безобразный –
Ещё  в моей душе стремленье.
Когда же я разнообразный,
Ко мне приходит вдохновенье.

ЗВУКИ  ВСЕЛЕННОЙ

Согласно правилам науки,
Но только неизвестной мне,
Полифонические звуки,
Как наяву звучат во мне.

Я ощущаю их движенье,
Как по поверхности Земли.
Они пронизаны свеченьем
Далёкой голубой звезды.

Их необычное звучанье
Сплетает мира голоса.
Но слышу я их лишь случайно,
Когда пустынны небеса.

Они лишь кажутся пустыми.
На самом деле мир не спит.
Всегда есть вы бор: или-или.
Но Космос для меня открыт.

Но я молчу, хотя и слышу
Я звуки, как при свете дня.
Боюсь, а вдруг «поедет крыша».
Отвечу, если у меня.

АРКТУР

Рождаются шедевры в тишине
Наедине с самим собой и Богом.
Все  мысли непришедшие извне
Я отвергаю, как свои тревоги.

Запоминаю только те слова,
Что для меня навеянные свыше..
Ведь только в них звучит моя душа.
Других не знаю я, да и не слышу.

Я жил с повязкой чёрной на глазах,
Как впрочем, все мы, проклятые Богом.
Испытывая постоянный страх,
Не сам ведь выбирал себе дорогу.

И я свернул с мне чуждого пути,
Быть может, резко и неосторожно.
Не знаю сам, куда ещё идти.
Повязку сняв, иду по бездорожью.

Но светит мне, храня от всех тревог,
Звезда всех сумасшедших и влюблённых.
И в светлом  храме яснолицый  Бог,
Уже никем в стране не  запрещённый.

Я  ПРИНАДЛЕЖУ  КОСМОСУ

Я брошу всё. Уеду. Надоело.
Подальше, чтоб от суеты мирской.
Туда, где отдохнуть сумеет тело
И обретёт моя душа покой.

Я столько от людей увидел горя.
Уеду я туда, где нет дорог,
На островок посередине моря,
Иль в горы, где лишь только я и Бог.

Я буду честен перед ним в молитвах,
Чтоб от грехов очистилась душа.
Не вечно дьявол побеждает в битвах.
Сбегаю я от самого себя.

От искушений разных и соблазнов,
От острых человеческих страстей.
Я много пережил, кипучей плазмой
Страдания живут в душе моей.

Ещё осталась боль переживаний
Несчастной и разрушенной любви.
Осколки всех моих воспоминаний,
Как иглы жалят, леденят, как льды.

Не от людей бегу я – от печалей.
Мне радость не принёс познанья плод.
Душа моя всё более усталей.
Космический хочу я вспомнить код.

И душу распахнуть мирам Вселенной.
На звёзды с ожиданием гляжу.
Пусть тело бренно, но душа нетленно.
И сам себе я не принадлежу.

Я Космоса мельчайшая частица.
Меня сияньем растворяет свет.
Среди людей я раненная птица.
И лишь средь Божьих пташек человек.

ГЕНЕТИЧЕСКАЯ   СОНАТА

В подлунном мире
Все люди братья.
Лишь в жидком виде
В момент зачатья.

А дальше сходство
Не по природе.
Творится скотство
Уже в  утробе.

И слово Божье
В народе немо.
По цвету кожи
Различны гены.

В грехе зачатом
И грех рожденья
Всю жизнь не святы
До вырожденья.

Тяжелой ношей
Плодим ублюдков.
Нам что святоши,
Что проститутки.

Раскроем лживо
Свои объятья.
Но в жидком виде
Все люди братья.

МНЕ  БЕЗРАЗЛИЧНО

Я качусь не по той колее.
Мир страстей для меня обезличен.
По-другому всё видится мне,
А к деньгам я давно безразличен.

Я не в той проживаю среде,
Предназначенной мне от рожденья.
Я живу, словно сам по себе,
На едином своём вдохновенье.

Но зато в  моём сердце Есть Бог,
Вездесущий Отец наш небесный.
Я в молитвах не знаю тревог.
Слово Божье звучит, словно песня.

Жизнь – это крутая гора.
И все люди стремятся к вершине.
Ну а мне не нужна высота.
Я живу у подножья,  в низине.

Я гордыню свою усмирил.
Звёзд чужих я с небес не хватаю.
Может, я и неправильно жил.
Но уже, ни о чём не мечтаю.

Мне хватает того, что ни есть.
Ну, а большего мне и не надо.
У меня есть достоинство, честь.
Жив ещё я – и в этом отрада.

От людских я свободен  страстей.
Дух первичен, а сущность вторична.
А патриций я или плебей,
Для меня это всё безразлично.

ВЛАСТЬ  ГЛУПОСТИ

Земля – гнилое, топкое болото,
А дьявольские слуги, почти все.
Мир – скопище безмозглых  идиотов.
И не имеет смысла жить вообще.

И невозможно с глупостью бороться.
Она и многолика и хитра.
В ней темнота глубокого колодца,
Холодного, тупого и без дна.

Усталость, злоба, гнев и униженье –
Вот глупости всесильный арсенал.
Страданье остаётся и терпенье
Для тех, кто против глупости восстал.

Самообман приводит к катастрофе.
Жить невозможно в атмосфере лжи.
И будет  ложь горька, черна, как кофе,
Покуда в мире  есть ещё глупцы,

Которые ещё наивно верят
В ту ложь и зло, что сами же творят.
Все лживые глупцы подобны зверям,
Которые, пока ещё, что спят.

И не дай Бог из них проснётся кто-то.
И худо будет, если сразу все.
Мир – скопище безмозглых идиотов.
И не имеет смысл жить вообще.

ЧТО  ЭТО  БЫЛО?

Летал по небу,  приближаясь,
Со страшной скоростью, предмет
Овальной формы. Возгораясь,
Струил на Землю яркий свет.

Потом предмет остановился.
И прямо надо мной завис.
На Землю по лучу спустился
Зелёный некто сверху вниз.

Над ним качались две антенны,
Примерно метра полтора.
Нет, не одни мы во Вселенной,
И не сошёл ещё с ума.

На месте я застыл от страха.
Ну, думаю: «Вот это влип»
Прилипла к животу рубаха
А к нёбу мой прилип язык.

«Зелёный» то ли марсианин,
А, может, кто-нибудь ещё.
Взглянул огромными глазами
И тронул чем-то за плечо.

Я дёрнулся назад невольно.
И всё-таки оторопел.
Мне было даже очень больно.
От неожиданности сел.

Я развернулся, чуть примеряясь,
И сам не зная почему.
Так врезал правой прямо в челюсть,
Что аж согнул его в дугу.

Он распрямился , улыбнулся,
Причём, довольно широко.
И чем-то вновь меня коснулся.
Мне сразу стало горячо.

Тупая боль виски сдавила.
Потом мозги взорвал раскат.
Скрутило что-то, ослепило,
Как будто молнии разряд.

Лежу я,  вроде и не мёртвый.
Пошевельнуть боюсь рукой.
 Из памяти детали стёрты,
Но славу Богу, хоть живой.

Что это было? Наважденье?
Огонь, взметнувшийся с небес?
А, может быть, предупрежденье,
Чтоб больше я к нему не лез?

Потом вдруг небо потемнело,
А, может, у меня в глазах.
Как ватное, вдруг стало тело.
В душе неповторимый страх.

И ничего. Исчез бесследно,
Как будто мне приснился сон.
Во рту остался привкус медный.
И запах, видимо, озон.

ГЛАВНОЕ – НЕ  ЗАПЫЛИТЬСЯ

Время пылью осело на теле твоём,
Обвивая меня, как кипучим огнём.
И одна лишь тому есть причина.
Ты ведь – женщина, я же – мужчина.

И в пространстве немом на границе наук,
Я вибрирую, словно космический звук.
В безвоздушной чужой круговерти.
Я влюблён – это, значит, бессмертен.

ПРОБЛЕМА  ВЫБОРА

Извечен выбор меж добром и злом.
Кто выбирает рай, кто страшный ад.
Кто мечется меж огненным нутром
И нежным пеньем ласковых наяд.

Собака-зависть выгоняет прочь.
И без меня достаточно бродяг.
Я из тепла шагнул в глухую ночь.
Не умный, не придурок, не дурак..

Но не за  счастьем по свету пошёл.
И не затем, что нравится страдать..
Я истину пока, что не нашёл.
Когда найду, смогу себя понять.

Я – микрокосмос. Я – отдельный мир..
Опережает бытие сознанье.
Вселенная пронзает, как эфир.
Я ощущаю Космоса лобзанье

Я чувствую дыхание планет
Во времени обратного движенья.
Хвост птицы счастья, как хвосты комет,
Не ухватить мне без преодоленья

Небесных сфер и дьявольских структур,
Рождённых лишь в моём воображенье.
Реальность жизни – изменённый сюр.
А сюрреальность сохранит движенье.

Ни на мгновенье не затормозит
Вселенная, не снизит обороты.
Я на Земле такой же паразит,
Как и другой, мне неизвестный кто-то.

Живу лишь только для того, чтоб жить.
Хоть  моя жизнь ничего не значит.
Я истину времён хотел постичь
А для чего? И сам я озадачен.

С мечтой о рае попадаем в ад.
И, если нет, творим его мы сами.
Как души искушённые смердят
В погоне за какими-то благами.

О Боже мой, наш выбор предрешён.
Получим только то, что заслужили.
Чужих так часто мы любили жён,
Но Господи, ведь всё-таки любили.

Прости Господь, мне все мои грехи.,
Искателю простых и сложных истин..
Да, я грешил, но именем любви.
В грехах своих всегда был бескорыстен.

Не сделай отпущения козлом.
Тем, кто страдал, ведь многое простится.
Извечен выбор меж добром и злом.
Так и  не смог я в них определиться.

СПЛОШНЫЕ  ДУРАКИ

Земля – большой корабль дураков
Без кормчего, ветрил и без компаса
И много лет не видно берегов.
Пополнить негде мудрости запасы.

Кто вякнул, что Вселенная пуста?
В ней сотни тысяч солнц, комет, Галактик.
Мы посходили на Земле с ума.
И только Высший Разум в мире практик.

В незыблемость мы верим теорем
И разных непроверенных теорий.
В веках зачем-то прославляли тлен
И делали себе подобным горе.

Что сделаешь? Корабль дураков.
А дуракам любой закон не писан.
Друг с другом бьёмся тысячу веков,
Уподобляясь неразумным крысам.

Крушенье будет – некуда сбежать
Не сможет нас спасти и подготовка.
И будем с кораблём мы погибать.
Не сделает корабль остановку.

Нет берегов и некуда сойти.
Толпа безумцев – далеко не вече.
На корабле сплошные дураки,
Но дуракам от этого не легче.

ПОСЛЕ  ЯДЕРНЫХ  ИСПЫТАНИЙ

Как пустыня раскололось небо.
Всё сжигает нестерпимый зной.
От клыков оскаленного Феба
Не спастись ни летом, ни зимой.

Вот двенадцать дня на старой башне
Пробили старинные часы.
Ультрафиолет дерёт, как рашпиль,
Словно кто-то в небе  жжёт костры.

Злобный Феб на старой колеснице
Огненное небо бороздит.
На лету сгорают в небе птицы.
От жары вода в реке кипит.

Что за климат, что за наважденье,
Может, это лишь кошмарный сон?
Но сквозь дыры в нашей атмосфере.
Вытек защищающий озон.

Это всё от ядерных энергий.
В атмосфере аммиак, как дым.
Почернели люди все, как негры.
Скоро все мы на Земле сгорим.

ВСЕЛЕННАЯ  ВО  МНЕ

Душа безмерна и нетленна,
Подстать немеркнущей звезде.
Но я песчинка во Вселенной,
А вся Вселенная во мне.

Незримым огненным потоком
Проходит Время сквозь меня.
Но ощущаю инфраоком
Я жар небесного огня.

Иду я вдоль магнитных линий
Вселенной иль наперерез.
Магнитные поля не клинят,
Когда я в их пространство влез.

Ничуть, не думая о смерти,
Как радикальный электрон,
Душа, пронзённая бессмертьем,
Спешит занять духовный трон
 
Но вознесён судьбой случайно.
Гордыни нет в моей судьбе.
Готов исполнить чрезвычайно
Всё предначертанное мне.

ИСПОВЕДЬ  АЛКОГОЛИКА

Две бутылки водки слишком мало.
Рюмка водки – больше, чем предел
Если эту водку пить под сало,
Так ведь пьём без «закуси» совсем.

День на день не часто выпадает.
Это смотря как ещё пойдёт?
Раз иной до ужаса ломает,
А порой и вовсе не берёт.

Ломота и боль возникнет в теле.
В голове туман и  отупенье.
Кто не знает, что синдром похмельный
Держит также нервы на пределе.

Вроде был весёлым, стал угрюмым.
Белый свет чернее чёрной ночи.
После рюмки донимают думы.
Жизнь с каждой рюмкой всё короче.

Есть такое слово «алкоголик»,
Будет пострашней, чем просто пьяный.
Водка будь ТВ проклята до боли.
Водка – ведьма в тереме стеклянном..

В  РАЗНЫХ  ИЗМЕРЕНИЯХ

Я живу в измеренье другом,
Хотя тело находится в этом.
Мозг на много частей расщеплён
Между Тьмой и Божественным Светом.

Воспарила над Бездной душа,
Не даёт мне в смятенье покоя.
Не могу я решенье принять,
Из ненужного выбрать простое.

Дважды два, безусловно, не три,
И не пять, а , конечно, четыре.
Но противится что-то внутри.
Есть другие решения в мире.

В измеренье другом всё не так.
Там нули не имеют значенья.
Миллион не превысит пятак.
Счёт обратен, обратно вращенье.

И земля в тех мирах не Земля,
А простое вселенское чудо.
Отправляемся мы в никуда,
Стартовав в никуда ниоткуда.

Из каких предпосылок считать,
И что брать нам за точку отчёта?
И порядок какой принимать?
Голубая мечта идиотов.

Мозг на много частей расщеплён
Между Тьмой и Божественным Светом.
Я живу в измеренье ином,
Хотя тело находится в этом.

Я  СУЩЕСТВО  ИНОГО МИРА,

Я существо иного мира,
Иных печалей и забот.
Я существую вне эфира
И я воистину не тот.

Репродуктивен я вчерашний
В мирах грядущих для любви.
Зерно взошедшее на пашне
Из лона Матери-Земли.

Мой дух бесплотен и эфирен,
Но на Земле я не чужой.
Я жил и вырос в этом мире,
Хоть и не с прежнею  душой.

Я здесь бывал неоднократно,
Хоть был превознесён извне.
Мне так не хочется обратно,
Привык уже я на Земле.

О, боготворные земляне,
Вы все друг другу земляки.
Забудьте свои распри сами,
Не будьте, словно дураки.

Тупые пасынки Вселенной
До безнадёжности тупы.
Чтоб душу сохранить нетленной,
Заройте вы топор войны.

Раскройте нежные объятья
Не рук – очищенной души.
Все души во Вселенной братья,
А, значит, в их числе и мы.

Оставьте в сторону все шутки.
У всех нас общая стезя.
Поверьте, что плодить ублюдков
Устала наша Мать-Земля.

Мы бесконечны, значит, вечны,
Но лишь, увы, не на Земле.
Так почему мы так беспечны
И злобны так к самим себе?

НА  ПАПЕРТИ

(Монолог нищего)

Я стою на паперти,
Мне не подают.
И к какой-то матери
Постоянно шлют.

У меня есть мать своя.
Мне, зачем чужая?
Люди все сошли с ума
И не понимают.

Люди злы или бедны,
Что одно, и тоже.
Роги выставят козлы,
Перекосят рожи.

Ну чего с них можно взять,
Коль душа убога?
Не дано им всем понять,
Что живём под Богом.

Бог, судья вам, мужики,
Смейтесь, развлекайтесь.
От сумы и от тюрьмы
Лишь не зарекайтесь.

ПЕРНАТЫЕ  ВОРОВКИ

Повсюду, где можно вороны.
Нужна от ворон оборона.
Летят, словно камни из пращи,
И всё, что увидят, растащат.

На фабрике, где макароны
Снуют молодые вороны.
И даже губную помаду
Воруют из Универмага.

Но нету с воронами сладу:
Воруют не только помаду,
Не только одни макароны
Нахально воруют вороны.

Воруют они что попало:
Носки, драгоценности, сало.
И даже воровки-сороки
Считаться могли б лежебоки.

В вороньем гнезде, как в музее
Всё есть, а  вчера портупею,
Ещё пистолет без патронов,
Нашёл офицер огорчённый.

Воронье гнездо, словно свалка.
Куда там сорокам и галкам.
Всё больше наглеют вороны.
Нужна от ворон оборона.

Я – ГРАЖДАНИН  ВСЕЛЕННОЙ

Во времени и вне Пространства
Я существую и живу.
Все звёзды – вот моё убранство.
Любую родиной зову.

Как и другие, тело бренно,
Зато бессмертная душа
Я гражданин страны Вселенной.
Вселенная – страна моя.

Когда я погружаюсь в вечность,
Рассеиваюсь, словно дым.
Но мне доступна бесконечность
Седых заснеженных вершин.
 
И тайны всех тысячелетий,
Народов, недр и планет,
Сошлись, как стрелки на «брегете»,
Во тьму преобразуя свет.

Вселенной знанья – это грани
Небытия и всех начал.
Послушный лишь Небесной  длани,
К Его источнику припал.

Алмазы звёзд – моё убранство.
Во сне как будто наяву.
Вне Времени и вне Пространства
В веках незыблемых живу.

.НИГДЕ  Я  НЕ БЫЛ  И  ВЕЗДЕ

Луна чужая в небе бродит
И звёзды искрами горят.
Со мной ничто не происходит
Тысячелетия подряд.

Меняю только оболочку,
С которой вместе и расту.
Там, где поставить можно точку,
Многозначительно молчу.

История – клубок событий,
незримо в будущность ведёт.
Её разматываю нити,
Но только, что это даёт?

Ну видел я паденье Рима
И сотни тысяч разных битв.
Я слышал в Иерусалиме
Плач, вознесённый до молитв.

В кострах горел я инквизиций
И был распятым на кресте.
Я не плебей и не патриций.
Нигде я не был и везде.

Я мог бы восседать на троне,
Но не использовал свой шанс.
Зато в глуби Средневековья
Сиял звездою Ренессанс.

Я в Саласпилсе и в Дахау
В печах, сгорая, умирал.
В застенках крепости Цвикау
Избитый, кровью истекал.

На псарне, травленый собакой,
Я рвался из последних сил.
И даже протопоп Аввакум,
Меня на жизнь благословил.

Мы гроб Господень брали с бою.
И темноглазых сарацин.
И, кажется, зарили Трою,
С Аттилой вместе брали Рим.

Веспуччи помню и Колумба
Бомбей,  Мадрас и Ашхабад.
Учился танцевать я румбу,
Тогда ведь не было ламбад.

Я сотни разных жизней прожил.
В различных уголках Земли.
Я столько умирал и ожил,
Чтоб вновь свои продолжить дни.

В очередной раз вижу звёзды,
Что в небе искрами горят.
Со мной ничто не происходит
Тысячелетия подряд.

А  СОН  ВСЁ  НЕ  ИДЁТ

Пора бы спать, но сон всё не идёт.
И время сна летит, а не бежит.
И мысль липуче к мозгу пристаёт.
О том, что на Земле так тяжко жить.

Но, правда, и нелегче умирать
В агонии без близких и друзей
Дня смерти лучше всё-таки не знать.
Чем смерть ведь ожидание страшней.

О чём я, если жизнь хороша?
Ни словом, ни полсловом не солгу.
Но почему-то мечется душа,
Как будто заблудился я в лесу.

И почему-то страшно   думать мне
О том, что ещё в жизни предстоит.
Душа, чуть опалённая в огне,
По-прежнему боится и болит.

АБСОЛЮТ – МОЙ  МОНОЛИТ

Я, в общем, не боец, не воин.
Мне дух соперничества чужд.
Я чем-то сверху удостоен.
Но с ношей сей не слишком дюж.

Дар Божий – внешнее богатство,
Иному и не по плечу.
Тем гениальней тунеядство,
Что за него судьбой плачу.

Я в жизни не люблю истерик.
И к крайностям я не привык.
Тех не люблю я, кто чрезмерен,
Но Абсолют – мой монолит

Не верю в разнородность истин.
Одна лишь истина есть – Бог,
Что дарит радость бескорыстно,
И тем уводит  от тревог.

Бываю иногда беспечен:
Меня пленяет красота
Природы, и красивых женщин
И обаяния ума.

Душа моя от страха стынет,
Когда я в атмосфере лжи.
Глас вопиющего в пустыне,
Порой мой голос средь толпы.

Не застрахован от ошибок.
Общенья выбираю круг,
В котором тысячи улыбок
Моих друзей, моих подруг.

За хвост я не ловил удачу.
Случалось, что бывал не прав,
И даже сам переиначен,
Чужой сценарий отыграв.

Чужая роль меня томила,
Боялся повториться впредь
Молил я Бога дать мне силы
В себе себя преодолеть.
 
И мне Господь давал прощенье
За все невольные грехи,
Но заставлял во искупленье
Всю ночь подряд писать стихи.

НИЧЕГО  НЕ  НУЖНО

Проснулся, оглядел вокруг себя предметы.
Вдруг понял, что они мне нужны.
Почувствовав души богатство, как поэта.
Я их презрел из глубины души.

Заложником вещей теперь быть не желаю.
Я голым в мир пришёл, таким же и уйду.
На жизненном пути своих друзей теряю,
Потери в спешке, не заметив на ходу.

Цени живых друзей, а не пустые вещи.,
Ведь комната в вещах похожа на тюрьму.
Никчемностью вещей со всех сторон, как в клещи
Зажат, а почему и сам я не пойму.

Когда случилась вдруг со мной метаморфоза,
Внезапно перерос я эту пустоту.
Я понял, что вчера мои увяли розы.
.Когда – нибудь и сам я всё-таки помру.

Нас тянут сундуки нелепым тяжким грузом.
В них вещи набивал когда-то, словно псих.
Мы все рабы  вещей, пора рвать рабства узы.
А ценим мы друзей, когда теряем их.

Я ХОЧУ

Хочу я быть весёлым и беспечным,
Всех избежать напастей и проблем.
Мгновения, чтоб превратились в вечность,
Мгновения, когда доволен всем

Хочу ходить в футболках от «Локосты»
Хочу быть независимым в любви.
Хочу я жить естественно и просто
В любую сторону глядеть своей души.

Самим собой хочу я оставаться,
Так жить, чтоб мне не приходилось лгать.
И без ограничения влюбляться
И находить не меньше, чем терять.

Молиться не кому-нибудь в угоду,
А просто, по велению души.
И, если будет так угодно Богу,
То не бояться и с ума сойти.

А после, когда надо мне вернуться
И никуда на свете не спешить.
И в зеркале себе же улыбнуться,
В любую сторону глядеть своей души.

В ПОСЛЕДНИЙ  ПУТЬ

Тебя в последний путь мы провожаем.
И все приносят для тебя цветы.
И в твоём доме музыка играет.
Её, увы, не слышишь только ты.

Быть может что-то у тебя со слухом.
На свете том сходи, дружок, к врачу.
Да пусть земля тебе пребудет пухом.
Мир праху твоему, я не шучу.

Земля тебя, пускай в объятья примет.
Вернее, что осталось от тебя.
Ведь чаша эта никого не минет.
В небытие лежит путь Бытия.

Всевышнему ты отдал душу Богу.
.В молитвах терпеливым быть умел.
И потому теперь твоя дорога
Минуя ад, ведёт в другой предел.

Вот ты отпет и отходной молитвы
Священником все сказаны слова.
Ты избежал с лукавым бесом битвы.
В рай попадёт безвинная душа.

Тебя помянем белой мы и горькой.
Не станем водку запивать водой.
Цветы вокруг тебя красивой горкой,
И ты в цветах лежишь, ну, как живой.

Вот скоро заколотят крышку гроба
И горсть земли швырнут тебе на грудь.
Ты там один, без нас, гляди же в оба.
Тебя в последний провожаем путь.

НАБЛЮДЕНИЕ  ЗА  ТАРАКАНАМИ

Все стены в доме татуированы плесенью.
С потолка осыпается скользкая штукатурка.
Но мне всё равно до беспамятства весело,
Как в дурдоме избежавшим уколов, придуркам.

.Кое-где на стенах есть обоев обрывки,
Хотя может кому-то покажется странным.
За обоями «высшего общества сливки»,
Живут американские тараканы.

.Они меня почти не беспокоят ночью.
А днём я в доме бываю крайне редко.
Я в стране миллионеров просто чернорабочий,
Но я не доедаю богатеев объедки.

Я сам зарабатываю на жизнь руками.
Ещё головой, то есть своим воображеньем.
Устраиваю  иногда я бега тараканьи,
Точней, я за их наблюдаю движеньем..

Иногда умирают они с голодухи,
Но это уже не мои проблемы.
Я когда в доме тепло, появляются мухи,
Но это, простите, другая тема.

РЕАЛИЗМ  В   АБСТРАКЦИЯХ

Интерпретирую, когда мне в кайф
Женщина вплоть до причёски.
Жизнь скучна. Настоящая «лайф»
В полотнах Дали и Босха.

Я в абстракциях вижу то,
Что люди зовут реализмом.
Если летом кто-то в зимнем пальто,
Этот факт продиктован жизнью.

Удивляться не нужно совсем ни чему
Лишь к себе самому удивленье.
Мир, даже, если погружён он во тьму.
Изнутри пронизан свеченьем.

Не видима грань между светом и тьмой,
Слишком эта узка полоска.
Я наслаждаюсь теней игрой
В полотнах Дали и Босха.


К  ЧЕМУ  БЕССМЫСЛЕННАЯ СЛАВА

Стихи пишу я много лет,
Хоть их не больше миллиона.
Мне говорят, что я поэт,
А я такой опустошённый.

Я грустный, как осенний дождь.
Во мне вселенские печали.
Тоска сверлит уставший мозг.
И понимаю сам едва ли,

Что я бессмысленно пишу,
Пусть даже, говорят: красиво.
Я воздухом чужим дышу.
Ну, разве смог я стать счастливым?

Тоска – ни встать, ни сесть, ни лечь.
На свете белом всё обрыдло.
Стихи свои я брошу в печь.
Пусть всё останется, как было.

Всё преходяще, даже мысли.
Поэзия – и та не вечна.
Спускаюсь в ад из райской выси
Неосторожно и беспечно.

К чему бессмысленная слава?
Она, как вечное старенье.
Слова – пустячная забава.
Что выше может быть забвенья?

Никто не ведает, не знает,
Что был такой, Его не стало.
Покой навеки окружает
Не памятники – пьедесталы.

Не пел я песен под гитару
И на гитаре я не тренькал.
На лестнице всемирной славы
Я только нижняя ступенька.

МУЗЫКАЛЬНАЯ  ШКАТУЛКА

Кручу шкатулку с музыкальным
Весьма оригинальным звуком.
Он как паралич церебральный.
Не постигаем для науки.

И звук со скрежетом металла
Непосвящённых всех чарует.
Как будто острый меч с оралом
Сошлись, и в битве звук тоскует.

Пора закончить представленье.
Тоска, что в пору утопиться.
Но словно вечности мгновенья
В моём мозгу тот скрежет длится.

БОЛИТ  ДУША

Как крылья бабочки рассвета,
Моя окрашена  душа.
Когда-то верил я в приметы
И только ночью мог дышать.

Когда все спят автомобили,
Когда на свалке городской
Не поднимает тучи пыли
Народ, влекомый суетой.

Но нынче изменилось время.
Тоску наводит и Луна.
Мне тягостно ночное бремя
Теперь, как и суетность дня.

Ночное время – для разбоя,
Для воровства и для гробниц..
Уже ничто не успокоит
Грехи не искупивших лиц.

Как можно жить без покаянья,
Без очищенья и молитв?
Все люди в страхе ожиданья
Грядущих мерзостей и битв.

Когда надежды нет и веры,
Как будто не причём  любовь.
Остались лживые химеры.
С разбитых душ стекает кровь.

Как наши души несвободны,
Ведь совесть  наша  не молчит.
Душа, возможно, и бесплотна,
Но всё-таки она болит.

Лучом закатным не задета
Небес курчавых полоса.
Как крылья бабочки рассвета
Окрашена моя душа.

ОСНОВНОЙ  ЗАКОН  ПЛЮМА

(по мотивам фильма «Кин-дза-дза»)

Не мытарься «чекланин»,
Пред тобой «эцелоп»
Тебя, если позвали,
Не спеши сказать «Гоп».

Делать «ку», ты обязан
И носить в носу «цак».
А не то будешь связан,
Как какой-то «пацак».

Эцелопу на лапу
Что нибудь положи.
Коль нужна «гравицапа»
Сто «кеце» заплати.

Твой летающий ящик
Зазвенит, словно «цак».
Без штанов, словно мальчик,
Но ведь ты не «пацак».

Без малиново-красных
Ты штанов, будешь раб.
Не мытарься напрасно.
Делай «ку», говорят.

Но на Плюме богатым
Никогда и нигде,
Ты не станешь богатым,
Не имея» кеце».

На мозги мне не капай.
Все «кеце» отдавай.
Вот бери « гравицапу»
И скорей улетай.

В  ДОРТУАРЕ  ПЕПИНЬЕРОК

(пародия на «Дюяволиаду» Михаила Булгакова)

Говорили, что не надо
Вызывать чертей из ада
Мол, придёт Дьяволиада,
Сами будете не рады.

Но в Москве, большой столице
Неизвестно, что творится.
Никуда всё не годится,
Даже пепиньерок лица.

В дортуаре пепиньерок
Жил какой-то недомерок.
Не носил он табакерок
И штаны шил без примерок.

Портсигаров не носил.
И вообще он не курил.
Но зато, скрывая пыл,
Сильно женский пол любил.

Не портной, и не сапожник,
Не печник, и не пирожник,
И не железнодорожник,
Жил беспечно, но тревожно.

Был он полный, лысоватый,
Угреватый, прыщеватый.
Денег он не грёб лопатой,
И какой-то угловатый.

Беден был по части быта.
Но всё было шито-крыто.
Правда он имел корыто
И обеды общепита.

Быт его был первобытный,
Неуютный, необжитый.
Но талант имел он скрытый:
Пел, когда стирал в корыте.

Как-то этот недомерок
Подшофе, без бонбоньерок,
Пел живьём, не под «фанеру»
В дортуаре пепиньерок.

И однажды был услышан
Он на крыше дядей Мишей.
Что Булгаков звался свыше,
Только он куда-то вышел.

ОПАСНО  ЖИТЬ,

Мы живём в небезопасном мире.
Всюду нас подстерегает смерть.
Можно даже в собственной квартире
От чего угодно умереть.

Трудно себя чувствовать счастливым,
Если  жизнь твоя полна тревог.
Нас подстерегают также взрывы.
Неужели отвернулся Бог?

Тяжело жить в мире нестабильном.
не спасает даже алкоголь.
Ну, а после выпивки обильной,
Мы сильней испытываем боль.

Глушат нас тротилом или прессой
И ещё грозящей нищетой.
Человек испытывает стрессы,
Даже одноразовый герой.

А ещё различные запреты
Отравляют жизнь и мозги.
Это всё придумали поэты,
Будто есть нам счастье от любви.

Даже, если ты душою чистый,
Всё равно погибнешь просто так.
 Нас подстерегают  террористы.
Для бандитов наша жизнь – пустяк.

НИКОМУ  НЕ  ВЕРЮ

Очень трудно жить в фальшивом мире.
За улыбкой кроется обман.
Ощущать себя мишенью в тире,
Мне, как говорится, «не фонтан».

Взрослые врут детям, дети – взрослым.
И ещё они друг другу врут.
Ну, казалось, что всё очень просто,
Так они ж ещё и предают.

Друг врёт другу и супруг супруге,
На работе, прямо и сейчас.
Музыка фальшива. Ближе к югу
Солнышко обманывает нас.

Согревает тёплыми лучами,
Но сжигает кожу. Не совру,
Если откровенно между нами,
Я уже не верю никому.

МУТАЦИОННАЯ  ЭРА

Менялся гормональный фон.
Менялись гены.
Менялись дни, и даже сон,
Что малоценно.

Стабильности нет никакой,
Как нет  ответа.
Ответит кто перед судьбой
За всё за это.

Мутировал весь шар земной.
А также звёзды
Что сделали они с Луной?
Пока не поздно,

Верните прежние миры
И отношенья.
Шар катится, а с ним и мы.
Плодоношенье

Уже нельзя остановить.
Мы глину месим.
Всё изменилось. Как нам быть?
Повсюду плесень.

Не изменилась лишь она,
Но стало больше.
Как слой озоновый звезда,
Всё время тоньше.

И льдинкой стаяла она,
Как дым Вселенной
Менялась Космоса среда,
Менялись гены.

ЭНЕРГЕТИКА  ЖЕЛАНИЙ  СЛОВ

Любые слова – это только слова.
Но в них энергетика скрыта желанья.
Они в отдаление, словно звезда,
Но малые звенья в цепи Мирозданья.

Пытался постичь энергетику слов,
Но лишь иногда это мне удавалось.
Так мало их с рифмою к слову любовь.
На рифму «любовь» подобрал слово «жалость
 
Рифмуются лишь в корреляции битв
Меж мраком и светом, за наши же души.
О сколько сломалось мечей и молитв..
О, сколько законов пришлось им нарушить.

Сходили не только поэты с ума.
Менялись Галактики, тупились грани.
Любые слова – это только слова,
Но в них энергетика скрытых желаний.

ЖИЗНЬ  В  АНТИМИРАХ

Пришедшие извне антимиры
Все состоят из антивещества.
И антивремя, словно из дыры
Просеивает антисущества.

Они так непохожие на нас.
И зло – всего-то лишь антидобро.
Чему же равен будет античас?
А, может, вовсе и не быть его.

Каков на вкус их антишоколад,
И состоит он всё же из чего?
С антилюдьми встречаться не был рад,
Тем более распить антивино.

Быть может, это углекислый газ,
До твёрдого, что состоянья сжат?
И, может быть, на выборах сейчас
Антинарод, как и у нас – электорат?

Чего они едят и как живут,
И дышат чем в своих антимирах?
И, может, ли считаться антитруд
Тем, что они так часто говорят?

Есть будто это антивещество
У молний  в излученьях, на Земле.
Гамма-лучей познали колдовство,
Но получить его сумеет кто?

ДЕСЯТЬ  ПРОЦЕНТОВ  ПРАВДЫ

Поэзию я преломляю в призме,
На тысячи лучей раскрыв её.
Всего процентов десять правды жизни,
Всё остальное – творчество моё.

Устойчивей религий мир иллюзий.
Всё в жизни происходит, как  в кино
И с музами я в творческом союзе,
И каждая со мною заодно.
.
Я увлекался в молодости Кантом
И пил неразведённое вино.
Бог весть, какие есть во мне таланты,
А, может, вовсе нет ни одного.

Покуда мои мысли не прокисли,
Проветрить их, мне Богом суждено.
Всего процентов десять правда жизни,
Всё остальное – творчество моё.

ЗАВИСТЬ

Завистливые люди часто лгут,
Поскольку в каждом слове многоточие.
Завистливым быть – это тяжкий труд.
Ведь гложет, точит сердце червоточина.

За пазухою камень и внутри,
А это уже две большие разницы.
Завистливым и не понять любви.
Свою бы им прикрыть хотя бы задницу.

У зависти тяжёлая судьба.
У ненависти сходные законы.
Завистливые чувствуют всегда
В себе влиянье криминальной зоны.

И зависть – наихудшее из зол.
Завистливый предаст и сам осудит,
Но не себя. Завистливый «козёл»
Всегда таков, как был, таким и будет.

Но зависть не избыть, не превозмочь.
И тут глядеть, пожалуй, нужно в оба.
Как среди дня нахлынувшая ночь.
Я не завидую завистливым особам.


ОСВОБОЖДЕНИЕ  ЛИШЬ  В  ПРАВДЕ.

Мы долбим в стену, а нас не слышат.
Притихли люди, как – будто мыши.
Сказать бояться хотя бы слово,
А, может, просто, что не готовы.

Ведь слово – бомба, взорвёт пространство.
Не любят правду, до окаянства.
Болтать не станет никто напрасно.
Любая правда у нас опасна.

Быть правдолюбцем – не ведать страха,
Но к телу ближе своя рубаха.
Хоть мы, как будто живём под Богом:
Одни – богато, весь мир – убого.

Как драгоценности в сейфы прячут
Любую правду, а,  как иначе?
Взорвётся если – страшнее бомбы.
У правды  тоже свои апломбы.

Пусть даже много у неё амбиций,
Молчать о правде – закон традиций.
Кто правду скажет, того погубят.
У нас правдивых, ой, как не любят.

Всегда найдётся в толпе предатель.
И не предатель, а так доносчик.
Возможно, раньше он был приятель,
Зато сегодня он переносчик.

И он заразный, созрел в нём вирус
Махровой лжи или низкопоклонства.
Древнее вирус тот, чем папирус,
Ещё лакейство в нём есть и скотство.

Так неужели нам быть скотами
И ложь терпеть нам, как униженье?
Но откровенно и между нами:
Несёт лишь правда освобожденье.

ЗАПАХ  СНЕГА

Первый снег мимозой пахнет.
Огурцами – снег второй.
Не успеешь даже ахнуть,
Как снежинка над тобой

Превращается в узоры.
Резонансные концы,
Словно Домского собора
Доминантные зубцы.

Ищут женщину французы,
Видно им не всё равно.
Пахнет первый снег арбузом,
Как морозное бельё.

А второй хрустит, как будто
В маринаде огурцы.
Запах мяты, запах руты
У заснеженной звезды.

Белоснежная пороша,
Как небес святая кровь.
Первый снег всегда хороший,
Словно первая любовь.

СМЕНА  ОРИЕНТАЦИИ

«Чем секс, другой важнее кайф», –
Писал журнал Английский «LIFE“
И валерьянки выпив, кот
С соседской кошкой не «живёт»

Нет повода для беспокойства.
У валерьянки выше свойства.
И только в марте, может быть, 
Способен с кошкой изменить.

Своей любимой валерьянке,
Что для него подобье пьянки..
И точно также у людей.
Кто пьёт, то не прелюбодей.

Коль водке с бабой изменять –
Ориентацию менять.
Но виноват журнал в том « LIFE“
Зачем писать про секс и кайф

ВЕЛИЧАЙШЕМУ  ПОЭТУ  20  ВЕКА

Стихов пишу я множество.
Я многое могу.
Но вот вершина Бродского
Увы, не по плечу.

Он был поэт особенный.
Таких уж больше нет.
И самый обособленный
Оставил в жизни свет.

Он просто был явлением,
Как Иисус Христос.
И всё же, тем не менее
Он светоч свой пронёс.

Эх наша жизнь сиротская
Лишь только потому,
Что всё ж я лучше Бродского
Стихов не напишу.

КАК  ПОЛУЧАЮТСЯ  СТИХИ

После месяца ленивого безделья,
Новой книги не созрел ещё каркас.
Тяжело всегда в чужом пиру похмелье
И чужие в голове обрывки фраз.

Из  кусочков ломаных мозаик
Трудно что-то цельное создать.
Но ведь я поэт, а не прозаик.
Главное, по-моему, начать.

А потом само собой польётся,
Словно летний дождь, как из ведра.
И зацепка в сердце отзовётся,
А потом уже сведёт с ума.

И пока закончишь – не отпустит,
Словно одиночество души.
Будет в тех стихах немного грусти
И чуть-чуть поболе любви.

Было б замечательно чудесно,
Если б стало меньше грустных тем.
Хорошо, когда сложилась песня.
Ну, а, как не сложится совсем?

Так при родах вдруг отходят воды.
Это не «ха-ха» и не «хи-хи».
Могут, ведь не получится роды,
Могут на аборт пойти стихи.

И тогда начнётся всё сначала.
Снова надо будет собирать
Силы, чтоб душа не заскучала,
И хотя б хоть что-то написать.

ВСЁ  МОЖЕТ  БЫТЬ

В бесплотной погоне за звуком и цветом
Растрачивал галлюцинации слов.
Но, как-то однажды, поверив наветам,
Утратил надежду, а с ней и любовь.

Я жертвою стал своих собственных бредней.
И я экзальтировал свой маскарад.
Меня добивали ужасные сплетни.
Доверчивость в сердце посеяла ад.

Мне чем расплатиться придётся за гордость,
Потерею жизни иль прежних химер?
На миг всего опережает нас подлость,
Являя собой наихудший пример.

Я путаю и имена и названья,
Полей тишину с тишиной городов.
Энергию я расточал  в грохотаньях,
Расстраивал галлюцинации слов.

И вот предо мною открытые бездны.
И только в сомнениях стонет душа.
Быть может, я – гений, а может быть – бездарь.
И жизнь не стоит моя ни гроша.

Я –  СТИХОТВОРНЫЙ  ЧЕЛОВЕК

Не существую я без рифм.
Они со мной срослись навек.
Я говорю и мыслю в ритм.
Я – стихотворный человек.

Стихи пишу, стихи читаю.
Я сам, наверное, как стих.
Я вообще не понимаю,
Как можно жить совсем без них.

Легко жить можно без сметаны,
Без масла, пива, колбасы.
Но даже местные путаны
Читают наизусть стихи.

Слова муссируя из песен,
Пусть даже и не помня слов.
Тут смех над ними неуместен
Никак нельзя жить без стихов.

На свете много птиц есть певчих.
А песню нелегко сложить.
И всё же со стихами легче
Страдать, надеяться, любить.

НА  КРАЮ,  НА  ГРАНИ

Над телом, холодеющим в гробу,
На смутном рубеже тепла и мрака.
Расцвёл цветок, который не могу
Сорвать. Он рос с неистовостью мака.

Алели лепестки, ну, как в крови..
Восход не отличался от заката.
И звёзды заходились от любви,
И лишь одна Земля ругалась матом.

Я не могу решиться на прыжок
Из холода раскопанной могилы.
И солнце надо мной, как пирожок,
Надкусанный застенчивым дебилом.

Не думайте! Я вовсе не мертвяк.
В могилу я попал почти случайно.
Был просто сильно пьян и натощак.
Ну, а вообще на кладбище мы тайно.

Зачем пришли, не помню я уже.
Да суть проблемы, в общем-то, не в этом.
Морально: мы по горло все в дерьме,
Изображать пытаемся поэтов,

Художников, артистов и других
Ну, как бы представителей  искусства.
Копни поглубже: каждый третий псих,
А в сердце так же, как в кармане, пусто.

Нет за душой ни денег, ни ума.
Творить добро никто ведь не приучен.
Зато в душе полным – полно  дерьма,
Не в Бога верим, а в счастливый случай.

А ведь хотелось жить нам не по лжи.
Но получилось так, как получилось.
И нынче каждый каждому враги,
И незачем надеяться на милость.

Вот я стою на грани, на краю,.
Чужой не мной раскопанной могилы.
Над телом, холодеющим в гробу,
Растёт цветок, вполне довольно милый.

РУЛЕТКА

Мой друг не рыба, и икру не мечет.
На что ему поставить – всё равно.
Всё время выпадает «чёт» и «нечет»,
Хотя он ставит только на «зеро».

Крупье всё время подымает ставки.
Уж на кону почти, что миллион.
Но, если проиграет друг – в отставку,
А,  может и в тюрьму, Ведь явь не сон.

На «красное» и «чёрное» не хочет.
Упорно верит он в своё «зеро».
Упрям мой друг, ну никакой нет мочи.
Ему в рулетку долго не везло

Летает шарик. Затаив дыханье,
Глядит толпа на денежное зло.
Мой друг торжественен, как на собранье.
Крупье устало выдохнул: «Зеро».

Спокойно друг сгребает в кучу фишки.
Сегодня ему больше не играть.
Плетёмся в кассу оба, как мальчишки.
Весь выигрыш на золото менять.

Сегодня мы богаты с ним, как Крезы.
Всю ночь подряд мы будем с ним гудеть.
Накупим разных «Вольв» и «Мерседесов»
И пусть трубач нам выдувает медь.

Купаться будем мы в шампанском сладком,
Уж , если другу выпало «зеро».
Ну а потом мы золота остатки
Просадим без остатка в казино.


СОДЕРЖАНИЕ


1.По теории невероятности
2.Зимняя элегия
3.Стихия стиха
4.Хрустальный свет истины.
5.Раздвоение души.
6.Прошлое всегда с нами.
7.Духовная девальвация.
8.Бомж.
9.Ужас нелюбви.
10.Я устал от разрушений.
11.Смысл, переходящий в бесконечность.
12.Слово о Сальвадоре.
13.Перечеркнуть судьбу времён.
14.Верните первозданность.
15.Картины космического мира.
16.Мы любим говорить, а не молчать.
17.Трудно быть гением.
17.Сколько всего намешано.
19.Подражание Сальвадору.
20.Тяжело.
21.Душа моя не поле брани.
22.Душа под микроскопом.
23.Желанный покой.
24.Смерть приходит.
25.Иллюзорней всех любовь.
26.Мой смех ужасно не смешной.
27.Жизнь меня ограбила до нитки.
28.Право выбора.
29.Господне право.
30.Язык Эзопа.
31.Поэты-некрофилы.
32Я одинок.
33.Аллегория.
34Понт Эвксинский.
35.Луна над крышей.
36.Жизнь, как мщение.
37.Мечта о свободе.
38.Смятение.
39.Послания Небес.
 40.Откровения души.
41.Весенний этюд.
42.Что может быть гениальнее бреда?
43.Ночной страх.
44.Не повезло.
45.Когда я сплю, никто мне не указ.
46.Вакансия Поэта.
47.Мещанское.
48Осторожнее с разумом.
49 В грозу.
50.Размышления о коньяке.
51.Дверь в лето.
52.Роковая ошибка.
53.Небесная стихия.
54.Счастье на ладони.
55.Лишние вопросы.
56.Как я устал от предательств.
57.В тумане.
58.Как жаль.
59.Убийство.
60.Просто так.
61.В одноцветном мире.
62.Всё забыто.
63.В тишине звучащей.
64.Всё фальшиво.
65.Агония зимы.
66..На Монмартре.
67.Время перемен.
68.Математика будней.
69.Начало конца?
70.Из жизни лабораторных  мышей.
71.Что вы подумали?
72.Не так промолчали.
73.Для чего я Богу?
74.Отчего бессонница?
75.Жизнь состоит из потерь.
76.Трицать первое июня.
77.Времена года.
78.Покинутый город.
79.Двадцатый век.
80.В потустороннем мире.
81.Как жить в 21 веке.
82.Надо мной посмеялась судьба.
83.Пустыня.
84.Быть равным стихии.
85.Отсрочка.
86.Угасающий костёр.
87.В лесу.
88.Земля родная.
89.Не всё бескорыстно.
90.Не выправить кривизны.
91.Град.
92.Апатия.
93.О поэтах.
94.Зёрна истины.
95.Армаггедон.
96.Ночные страхи.
97.Перед грозой.
98.Полнолуние.
99.Корабль дураков.
100 Перерождение сознания.
110.Бессмысленное и прекрасное.
111.Бренность жизни.
112.Если б я мог?
113.Вдохновение.
114.Наша юность.
115.Ваше время – не моё.
116.Главная Муза.
117.Весенняя пародия.
118.Безумство знаний.
119.Стоит ли стать звездой?
120.Душа моя – безлюдная пустыня.
121.Рэёв.
122.Жизнь моя поставлена на карту.
123.Постижение абсурда.
124.Лень.
125.Когда приходит вдохновенье
126.Звуки Вселенной.
127.Арктур.
128.Генетическая соната.
129.Мне безразлично.
130.Власть глупости.
131.Главное – не запылиться.
132.Проблема выбора.
133.Сплошные дураки.
134.После ядерных испытаний.
135.Вселенная во мне.
136.Исповедь алкоголика.
137.В разных измерениях.
138.Я – существо иного мира
139.На паперти.
140.Пернатые воровки.
141Я – гражданин Вселенной.
142.Нигде я не был и везде.
143.А сон всё не идёт.
144.Абсолит – мой монолит.
145.Ничего не нужно.
146.Я хочу.
147.В последний путь.
148.Наблюдение за тараканами.
149.Реализм в абстракциях.
150..К чему бессмысленная слава.
151.Музыкальная шкатулка.
152Болит душа.
153.Основной закон Плюма (по мотивам фильма «Кин-дза-дза»)
154.В дортуаре пепиньерок.
155.Опасно жить.
156.Никому не верю.
157.Мутационная эра.
158.Энергетика желаний слов.
159.Жизнь в антимирах.
160.Десять процентов правды
161.Зависть.
162.Освобождение лишь в правде.
163.Запах снега.
164.Смена ориентации.
165.Величайшему поэту 20 века.
166.Как получаются стихи.
167.Всё может быть.
168.Я стихотворный человек.
169.Н а краю, на грани..
170.Рулетка.