I. Народ никто не обманул
1.
Вновь на перрон состав уставший
Изверг мятущийся поток,
Чтоб он, в гранитный зев упавши,
По эскалаторам потек.
У входа - южные пикеты,
Суют лимоны и цветы,
Торговые до края света,
Как рельсы, тянутся ряды.
По ним народную газету
Ноябрьский ветер вдаль несет,
В ней гнев: «Обманщиков к ответу
Зовет обманутый народ!»,
В ней боль: «Жируют паразиты!» -
И ветер ей страницы рвет, -
«В счет наших бед - их dolce vita!
Где социальная защита?
Где национальная элита?» -
В ней месть: «Народный гнев растет!»
А у метро – забор с афишей,
За ним возводят бизнес-центр,
Внизу – кафе, и банк – под крышей,
Готовят транши под процент.
Вдоль улиц – офисы, пассажи,
Бутики, шопы и джекпот,
Идут дела, растут продажи,
Молчит «обманутый народ».
Чего ж народный гнев не слышен?
Да точно ль он обманут был?
Иль он того не получил,
Что защищать в тот август вышел?
2.
Сулили суверенитеты,
Кто сколько сможет проглотить -
И той страны давно уж нету,
Ее партийные клевреты
Давно успели поделить.
Свободу от идеологий
Нам обещали защищать,
И вот - свободнее намного
И воровать, и развращать.
Всем обещали дать по мненью,
Разъяв согласие добра,
И вот – «Дом-2» и дочка Ксенья,
«Попса» и «мыло» до утра.
По алчной рыночной дороге
Сказали Запад догонять -
И вознеслась превыше Бога
Стеной Мамона «благодать»,
Все выше жрища капитала
Стремят бетона телеса,
Видать, земной им власти мало,
Хотят теснить и небеса.
Но, разделяя боль газеты,
Кому обман вменишь в вину?
Увы! Исполнены обеты,
Народ никто не обманул.
Народ – не только те, кто пали
За правду в дьявольской игре,
Народ – и те, кто в них стреляли,
Народ – и те, кто ликовали,
И те, кто очень крепко спали
В том распроклятом октябре.
II. Сны
1.
Вот башни готики унылой
Вонзили зубья в свод пустой,
И зданья-коробы застыли
В тоске глубокой, вековой.
Здесь под чугунными мостами
Бесшумны реки мутных вод,
И небо низко распластало
Над градом темно-серый свод.
За все века не знал дороги
Сюда отрадный света луч,
Стоит невидим у порога
Дух тьмы, нещаден и могуч.
Он зрит лишь темные тона
Из всех оттенков мирозданья,
И душ плененных покаянье
Ему неведомо, одна
Ему известна их вина,
Подверженная наказанью.
Ужель и ты здесь был когда-то?
Но непроглядна толщь времен,
И если был ты здесь пленен,
Какой вины была расплата?
2.
Вот - луг у терема резного,
Храм - над излучиной реки,
Сиянье купола златого
В окладе радужной дуги.
Ты – отрок, женщина с тобою
Вся в белом, и тройная прядь
Косы сребристой за спиною.
Но кто она? Сестра иль мать?
Глаза с улыбкою смотрели,
То на тебя, то в даль опять,
Над речкой лебеди летели,
Крылами вод смущая гладь.
Но вот за речкой ветер движет
Сюда густые облака,
Они растут издалека,
Они все пасмурней, все ближе,
Они срывают в бездну даль,
Они полнеба покрывают,
И знанья скорбного печаль
Улыбку ясную сменяет.
Земля разверзлась на глазах,
Стоишь ты бездны у порога,
И будет долгая дорога
В чужих, неведомых краях.
Обманут дальние края,
Мерцанья чувственного тленья
Предстанут солнечным свеченьем
Во мраке полу-бытия.
III. Дом Детства
1.
В провинциальном переулке
Дом деревянный, старый сад,
Трамвай стучит по рельсам гулко
Вдоль покосившихся оград.
Отсюда вид на город старый,
Вдали – огромная река,
Внизу - вокзал и планетарий,
Вождя простертая рука,
И петухов под утро пенье.
Беседка. Дикий виноград.
Собачья будка под сиренью,
Лото - четвертый час подряд,
И запах жареной картошки,
Варенья, яблок и цветов,
Знакомы камни на дорожках
Подошвам запыленных стоп.
Здесь детство, свежестью дыша,
Смеялось, плакало, мечтало,
Любовью первой трепетала
Ошеломленная душа.
Во всем наивным междометьем
Был смысл тайный уличен,
Бил ободряющим ключом
Во всем негласный дух бессмертья.
2.
Каких-то сорок лет назад
Здесь вечность крылась за мгновеньем,
Не знал границ фруктовый сад…
Сюда путями сновиденья
Вернулся ты. Вот - сад фруктовый,
Вот – старый дом, река – вдали,
На том брегу – закат пунцовый
И на приколе корабли,
И город пуст, почти невидим
В вечернем сумраке, и ты,
Опять в беседке старой сидя,
Зовешь давнишние мечты.
Бегут густые облака,
Плывет в их беге угол крыши,
И дождь идет, и ветер свищет,
И свет пунцовый, где река,
Своих границ сжимает дуги,
Плотнее мрак, и чуешь ты -
К твоей душе в немом испуге
Прижались детские мечты.
3.
«Эй, кто-нибудь, в холодном доме,
Где дверь распахивалась в жизнь,
Где мир был светел и огромен,
Душе заблудшей отзовись!»
Но окна дома не зажглись,
И в них не видно лиц знакомых,
И снят, как с сгнивших в хлам кулис,
Дух жизни с мертвенного дома.
Закрыли тучи Млечный Путь
Не оттого ли так кромешно,
Что время, вспять шагнув утешно,
Пыталось вечность обмануть?
Но ты увидел огонек
В одном из дальних окон дома,
Ужели ждут тебя здесь снова
Истекшим срокам поперек!
Входная дверь – и нет запора,
Дверь в коридор – запора нет!
И ты идешь по коридору
Во тьме к той комнате, где свет,
И ты хватаешься за ручки,
Но за дверьми везде темно,
Ты ждешь свет лунный из-за тучки
Чрез коридорное окно,
Но тучи плотно закрывают
Луны и звезд высотный свод,
Глаза ко мраку привыкают,
И, где кончается пролет
Чрезмерно длинный коридора,
Средь старой рухляди и сора
Мерцает тусклая свеча,
И ты впотьмах не замечал,
Что, к ней идя, не приближался,
Что из-под ног уходит пол,
И сколь бы долго ты ни шел,
Глухой пролет все не кончался…
Но ты упрямо шел и шел.
Слабей во тьме огонь мерцал,
И угасавшею свечою,
Объятой плотно темнотою,
И сам себя ты ощущал.
Но, одержим и отрешен,
К свече горящей шел и шел…
Зачем ты в детстве задержалась,
Души плачевная струна?
Молчи, губительная жалость
К давно ушедшим временам!
Свеча погасла. Темнота.
Провал. Молчанье. Пустота.
IV. Поезда
1.
Ты помнишь первый поезд дальний?
Как плавно тронулся с гудком?
Как детство вслед тебе прощально
Махнуло ситцевым платком?
Вагоны мерно закачались,
На рельсах, стянутых узлом,
Без сожаленья и печали
Ты покидал свой старый дом.
2.
Вокзал. И надпись: “Alma Mater”,
И старый поезд в тупике,
Тот, что привез тебя когда-то
С портфелем кожаным в руке.
Тогда, покинув поезд скорый,
Надежд и силы полон, ты
Смешался в руслах коридоров
С рекой студенческой толпы,
Шаг буден, сессий бег азартный,
Гул перемен и дым столбом,
Пинк Флойд и сольники МакКартни,
Пивняк дешевый за углом.
За годом год летели скоро,
И вот – пять курсов за спиной,
И ты идешь по коридору
На свой экзамен выпускной,
Спешишь, волнуясь - под ногами
Паркет начальственно скрипит…
И ты не помнишь, где экзамен
Тебе последний предстоит,
В смятеньи бегаешь по зданью,
В проходах узких и пустых
Все ищешь, ищешь расписанье
И однокурсников своих.
Но не находишь…
Дождь стучится.
Не торопись, ведь все равно
Экзамен твой не состоится,
Ты опоздал уже давно.
Кого ты ищешь в темных залах?
Где однокурсники твои?
Их поезда с путей вокзала
Давно по свету развезли.
Был чьим-то каверзным заклятьем
Времен и сроков спутан след,
Твои окончились занятья
Тому назад уж тридцать лет.
И снова ты один остался,
Как Детства Дом, Дом Знанья пуст,
Не суждено, как ни старайся,
Тебе окончить пятый курс.
И на вокзал, судьбе покорный,
С портфелем стареньким в руке,
Вернулся ты, там у платформы
Стоит твой поезд в тупике.
Его вагоны заржавели,
Колеса к рельсам приросли,
И по перронам опустелым
Ветра осенний лист несли.
3.
Вот за окном видны посадки,
Степной темнеет чернозем.
Стоп! Выходи на пересадку
Под поздней осени дождем.
Вокзал. Плащи и телогрейки,
Фасуют семечки в кульки,
Считают бабушки копейки
За леденцы и пирожки.
Твой поезд тронулся неспешно
И вдаль умчался без тебя,
Ты вслед ему и жизни прежней
Смотрел под мерный стук дождя…
Шинель суконная солдата,
Ноябрь, ночь и сеет дождь,
Вдали дорога на Саратов,
Ты по ночной степи идешь.
В два года этот путь длиной,
И дни слились, и вспомнить сложно,
Какой версты был столб дорожный
Последний, пройденный тобой?
И пусть ноябрь и непогода,
Пусть ночь и дождик моросит,
Так незаметней путь в два года,
Как сон туманный, пролетит,
И ты идешь, в туманы кроясь,
Сколь верст еще? Не все ль равно?
Ты ждать устал уже давно,
Когда придет твой новый поезд.
В каком он будет направленьи?
Как знать, и ясно лишь одно:
Хватило б духу и терпенья,
И будет так, как быть должно,
Коль под звездой такой родился,
Что впредь, пока достанет сил,
Еще сполна не отучился,
Еще свое не отслужил.
4.
И вновь колеса застучали,
И за окошком видишь ты,
Как, ускоряясь, побежали
Годов измеренных версты.
Колесный стук страницы станций
Неспешно в книге судьб листал.
Что за сюжет тебе достался?
Где твой конечный терминал?
Все остановки, пересадки,
И стрелка новый путь чертит,
И кто-то в экстренном порядке
Вновь оформляет твой транзит.
И, появившись, исчезали
Дома и люди чередой,
И только небо в серой дали
Все то же было над тобой.
5.
Твой поезд шел, с горы и в гору,
То скорым был, то тихим ход,
Леса, деревни и озера,
Из дали в даль, за годом год.
«А это что за пункт урочный?» -
Подумал ты, смотря в окно, -
«Постой, его, я помню точно,
Уж проезжал не так давно.»
Ну верно. Вон и водокачка,
Вон круг автобусный, продмаг,
Вон покосившиеся дачки,
И в лопухах большой овраг.
«Эй, проводник, как мы попали
На эту станцию опять,
Пройдя вперед такие дали?
Иль повернул наш поезд вспять?»
А тот сказал: «Иль вы не знали?
Тому уж год иль два назад
Сошел наш поезд с магистрали,
Свернув куда-то невпопад.»
«В какую ветку он сорвался?»
«Да нет на карте ни одной
Того пути, что оказался
Одноколейкой окружной.
С тех пор мы, бегая по кругу,
Искали выход, чтоб свернуть,
Его ж ни с севера, ни с юга
Мы не нашли на главный путь.»
«А что ж другие пассажиры,
Известно ль им?»
«Узнав про сбой,
Они сначала к бригадиру
С протестом двинулись гурьбой.
«Какая ж, мол, тут суть движенья?
Каков же смысл в таком пути?
Ведь сколь по кругу не ходи,
Не выйти к пункту назначенья.»
Он им в ответ: «На самом деле,
За сбой не наша тут вина,
Коль так легко мы сбились с цели,
Видать, она не так важна.
Вы в нашем поезде имели
Всегда - снедь, крышу и постель,
Само движенье, пусть без цели,
Пускай по кругу – чем не цель?
К тому ж спокойнее намного,
В тумане сером ноября
Идти привычною дорогой,
Вперед уверенно смотря.»
Словам внимали бригадира,
И что ответить - не нашлись,
И согласились пассажиры,
И по вагонам разбрелись.
Так, день и ночь – проходят сутки,
В ноябрьском сумрачном лесу
Покоен путь… Одну минутку!
Сейчас вам завтрак принесу.»
А ты подумал: «Пусть надежней,
Спокойней пусть по кругу бег,
А все ж отрадней стук дорожный,
Коль цель имеет человек.»
6.
И вышел ты, и на вокзале
У всех выспрашивал ответ:
«Где путь лежит до магистрали?»
И отвечали: «Его нет.»
В раскислой глине застревая,
Ты шел полями наобум,
И слух до боли напрягая,
Услышать ждал дорожный шум.
И слышно было в дали мерклой,
Как трактор в поле тарахтит,
Вороний сход на старой церкви,
И дождь по лужицам стучит,
И лес от края и до края
Окутан в тепло-хладный свет,
И дождь идет, дождь повторяет:
«Нет ни вчера, ни завтра нет,
Ты, сердца зря не надрывая,
Не жди на зов души ответ,
Укройся в сумеречном рае,
Где смысла нет, и цели нет.»
Тогда подумал ты: «И правда,
Чего все ждал я столько лет?
Зачем мне дар духовной жажды,
Которой утоленья нет?
Так не пора ли согласиться
С земною мудростью дождя,
С дождливой «правдой» примириться,
В ней дом надежный обретя?»
7.
И сняв тревогу устремленья,
Расслабив слух, замедлив шаг,
Ты в безымянном направленьи
Побрел вразвалку кое-как.
И стало легче, бестревожней,
И, усмехнувшись, думал ты:
«И впрямь покойней и надежней
Идти без цели и мечты,
К тому ж оно и безопасней -
Жить с властным сумраком в согласьи,
Достаток и душевный мир
Не зря сулил им бригадир.»
И, погружаясь в пустоту,
Пути без цели в оправданье
Ты в нем нашел очарованье,
Слепого духа красоту,
И чем приемлемей, присущей
Был сумрак вечного дождя,
Тем становился он все гуще
Вокруг тебя, внутри тебя,
Душой согласною владея,
Ее окутал в плотный мрак,
И становился все труднее
И вязче каждый новый шаг.
То ль миражи, то ли виденья,
Вокруг виднелись все ясней
Фигур огромных возвышенья,
Громады пасмурных теней.
Вон появился контур башни,
А там дугою мост навис,
Ты их узнал, и стало страшно,
И чуял ты, как тянет вниз
Свинец накопленного яда
На заколдованной душе,
Искавшей «мир» в забвеньи ада,
Нашедшей гибель в нем.
Уже
Кромешный град сквозь сумрак леса
В зловещей яви различим,
Мрачнеет свод глухим навесом
Непроницаемой ночи.
Но виден лес еще за градом,
И слышен слабый шум дождя,
И видишь ты, что кто-то рядом
Стоит и смотрит на тебя.
Иль ты в смятеньи обезумел?
Химерой ль дразнит тусклый свет?
«Отец? Ты как здесь? Ты же умер?»
Отец ответил: «Смерти нет.
Ты заблудился в серой дали,
Смотри, вон та тропа ведет
Прямой дорогой к магистрали,
Тебя там поезд дальний ждет.»
«Скажи, отец, как получилось,
Что столько лет в моем пути
Резьбою сорванной крутились
Ноябрь, туманы и дожди?»
«ТАМ оторвались от былого,
И в устремлении слепом
Хотят построить космос новый,
Утратив времени объем.
ЗДЕСЬ, отсеченное, замкнулось
В себе прошедшее, как тень,
В круг залегло и задохнулось,
Не зная выход в новый день.
Когда ж встал выбор пред тобою,
Душою доброй выбрал ты
Уничиженное былое,
Чураясь гордой пустоты.
Но там, где время разорвалось,
Замкнулись плоские пути,
ТАМ – лишь гордыня, ЗДЕСЬ – лишь жалость,
И ТАМ и ЗДЕСЬ идут дожди.»
«А как же те, кто согласились
По кругу бегать без тревог?»
«Приятье замкнутых дорог
По мере сил их им простилось.
Кому ж стремление дано,
Тот должен впредь его держаться,
Тому – погибель укрываться
В туманах с ними заодно,
Тому за дождь и сумрак серый
Ущерб времен не след винить,
Тому идти дорогой веры,
Чтоб быль и новь соединить.
Иди указанной тропою,
Тебя давно уж поезд ждет.
Теперь прощай, а срок придет,
Еще увидимся с тобою».
И ты пошел, и легче шаг,
И града таяли виденья,
И расходился плотный мрак,
Тропа кончалась, с возвышенья
Внизу, ты видишь, поезд скорый
Стоит в готовности к пути,
Зеленый свет на светофоре,
И нить дороги впереди.
V. Народ никто не победил
1.
Вот ты выходишь на платформу
Вокзала с надписью «МОСКВА»,
И снег идет, декабрь задорный
Уже вступил в свои права,
Вокзал и площадь убеляет,
Ряды прилавков порошит,
Густыми прядями бежит
И все в движенье устремляет.
А вдоль шоссе – валют курс гибкий,
И покупателям сулят
Торговцы праздничные скидки,
В витринах елочки горят.
И бизнес-центр уже построен,
Забор вокруг него снесен,
В нем ресторан открылся – «Троя»,
Кинотеатр «Орион»
Уже дает хороший сбор.
Вчера был фильм про коза ностра,
Сегодня - Russian-made «Дозор»,
А завтра там покажут «Остров».
Телеэкраны на витрине:
Вон – «Муси Пуси» Лель поет,
Там – труп банкира у машины,
А здесь – фильм Бортко «Идиот».
2.
А снег идет, и из-за туч,
Сквозь неба синее окошко,
На город сумрачный сторожко
Проглянул солнца первый луч.
Его снежинки будто ждали,
Пустились живо в хоровод,
И засмеялись, засверкали,
Но луч померк, и небосвод
Опять затянут в тучи плотно,
Снежинок праздничный наряд
Погас, стих танец хороводный
В безмолвный, мерный снегопад.
Лучом сверкнувшим пробужденный,
О чем, и сам еще не знал,
Забвеньем долгим омраченный,
Старинный город вспоминал.
Сколь лет луч солнца освещал
Одни надоблачные дали,
Давно он нас не посещал,
Его уж многие не ждали,
Давно ослепшие глаза
От света тьму не отличали,
И правде верить отучали
Давно неправды голоса.
3.
Что за неистовые силы
Вновь раздувают вихри смут?
Кому просторы вновь России
Никак покоя не дают?
Ее умершей уж считали,
Златого силою тельца,
Игрой подкупного словца
Так скоро с нею совладали,
И сами были в изумленьи,
Да не заметили опять -
Когда она успела встать?
Вчера стояла на коленях!
Вчера – помыслить лишь успели,
И все по-ихнему сбылось!
А нынче уж не задалось,
Чем больше труд, тем дальше цели.
Себя винить им - труд напрасный,
Уж коль и есть их в чем вина,
Так в том, что верили сполна,
Что им судьба ее подвластна.
Но то, что было суждено,
Давно России предсказали -
Падут безбожные скрижали,
Своим паденьем заодно
Пробивши брешь в державном зданье,
И будет недругов успех
Последней мерой воздаянья
Ей за ее давнишний грех.
4.
За грех ее не осуждай,
Люби в ней все, в чем отблеск Дома
Есть, сердцу искони знакомый,
Тебе она – не чуждый край.
В бою, в покорности и смуте
Она под рубищем несла
О Светлояровом приюте
Мечты заветные крыла.
Блуждала в сумерках она
Довольно. В небе предрассветном
Ночь удержаться ищет тщетно -
Придет рассветная весна.
В давно заблудшем мире этом
Другие страны, может быть,
Весенним выстраданным светом
Дано ей будет озарить.
Чтоб предсказаньям давним сбыться,
Теперь уже ей хватит сил
И устоять, и возродиться,
Народ никто не победил.
VI. Родина
1.
Разбужен солнечным лучом,
Ты вспоминал свой сон нежданный,
К окну подходишь, за окном
Ковер расстелен белотканный,
На солнце жемчугом искрит,
И каждый шаг по переулку
Прохожих явственно и гулко
В морозном воздухе звенит,
Спешат древа по снежной моде
Блеснуть одеждами, пока
Не затянули облака
Скупой просвет на небосводе.
Сверкнуло солнце и погасло.
Что на душе твоей так ясно?
Ты вспомнить силишься: «О чем
Был сон твой, прерванный лучом?»
Ты ощущаешь, будто снова,
Как в давнем детстве, над тобой
Твердь милосердного покрова
Простерта легкою рукой,
И над заснеженной страной
Предвосхищеньем скорой тали
Склонились очи синей дали,
Пролившись долу вышиной.
Не их ли видел ты во сне?
Они ли, полные печали,
Тебя когда-то провожали
Блуждать в беспамятной стране,
Чтоб Дома Вечного тепло
Не позабыть душе уставшей,
Чтоб ей вернуться в Дом познавшей
Домов земных добро и зло.
2.
Так кто она? Сестра иль мать?
Ее ль глаза во мрак светили,
От края бездны отводили,
Чрез топь высвечивали гать?
Ее ли взор горел печалью
Сквозь грозовые облака,
Через пространства и века
Манил тебя забытой далью?
Вновь в зимней ночи тишине
Ее увидел ты во сне -
В цветах зеленые луга,
Внизу - лазурная река,
И белый храм, омытый синью,
Реки венчает берега.
Она стояла и смотрела,
И ясной дали благодать
В ее очах лучом светлела,
Все времена и все пределы
Несли в себе ее печать
Под переменным покрывалом
Эпох.
Тебе она сказала:
«Свою без срока и начала
Ты видишь Родину опять.»
3.
А за весной наступит лето,
Какой ему отмерен срок
В земной истории? Про это
Кто на Земле сказать бы мог.
Эпох текущих времена –
Не календарные сезоны,
Десницей Высшего Закона
Их мера определена.
Мы знаем только, что не вечен
В подлунном мире лета срок,
Что мир и сам не бесконечен,
Придет и времени порог.
Пока же длится рельсов ряд,
Покуда слышен стук колесный,
Какие осени и весна,
Лета и зимы предстоят?
4.
И будет путь времен низать
Года на струны бренной воли,
Чтоб страстью, чаяньем и болью
Им отзываться и звучать,
Живым потоком струнным длиться,
Года в симфонию слагать,
Чтоб ей из такта прорастать
В такт исторической лествицы,
Чтоб из холодного забвенья
Из лабиринтов, тупиков,
Из дали сумрачных веков,
Сквозь крик роптанья, тишь моленья,
Идти крещендо становленья
Спиралью ломаных витков.