Цветовод.
Жил он на втором этаже каменного домика, на окраине города, за пределами крепости, возле самого рва, сливающегося со старым болотом. Эту окраину называли иногда даже отдельным посёлком, так как там было всё: ратуша, собор, трактир, базар, конюшни, мощёные дороги, даже маленькая пристань возле слияния затхлого болота со рвом, чистым от подземных ключей. Нередко ездили по улицам посёлка экипажи лорда, запряжённые бранными жеребцами; нередко по узеньким улочкам скакали на конях в тяжёлых доспехах рыцари, опоясанные мечом; того чаще на базарной площади проводили турниры, состязания.
За собором Святого Августина, пройдя два дома, возле зелёного садика и жил он, цветовод. Днями он пахал свой маленький участок, сажая на нём то Мексиканские подсолнечники, то пшеницу, а в хорошо обожжённых глиняный горшках, подвешенных на верёвках под окнами, произрастали вьющиеся, вечно цепляющиеся за верёвочку цветы. Вместо страшного пугала в саду его крутились крылатые, узорчатые мельницы, высотой в один-полтора фута, отгонявшие птиц-вредителей. Даже когда пернатые садились и клевали семена старик не злился, а только кидал им в маленькую тарелочку крошки хлеба, чтобы те приучались, есть из посуды, наедаясь вдоволь и без семян. В маленьком прудике, футов пять длиною, днём и ночью пели квакши, плескались цветные рыбки, начинали свою мелодию малоазиатские тритоны, привезённые путешественником Рафаэлем (знакомый цветовода) с могучих красных гор Кавказа, возле слабого, едва заметного ключа умывались болотные черепахи. Кто и мог узнать, что за низким, но аккуратным забором на окраине города может произрастать такой удивительный сад. Хозяина-цветовода звали Диего. Жену его звали Аграфена, дочь знаменитого герольда Р., и она сама разбиралась в геральдике не хуже отца и любого другого герольда. Жили они на втором этаже, а так как первый этаж был заброшен и там никто не жил уже лет десять, они превратили весь этаж в залу, а сами проживали под крышей. Дом внутри был великолепен, хоть и небогат: с пола до потолка тянулись скрипучие книжные шкафы, захламлённые доверху документами геральдики, старинными книгами, глиняными статуэтками, текстами песен трубадуров, а на одной полочке расположилась Библия. Каждую книгу, каждую полку обвивали плауны и лишайники, дикие вьюны, величественные монстеры и гибкий бамбук, завезённый из Азии. На стенах вместо рыбацких снастей и оружия висели деревянные фигурки мельниц и кораблей, горшки с водой и вином... На первый взгляд – удивительно и даже странно. Но это так необычно, пока ещё всё спит. Когда же ранним утром подувает ветерок, несясь вдоль стен замка, надо рвом, забегает в посёлок, несётся по улице, задевая костёл и врезаясь в дом Диего и Аграфены Роззи. Стоило открыть окно комната оживала: крылья мельниц крутились, задевая сосуды с водой; и вода и вино с мелодией переливались из графина в графин, проходя через крылья мелких мельниц, которые, в свою очередь, нагоняли ветер на фигуры кораблей, надувая медленно паруса; из графинов вода выливалась на цветы, а вино наполняло бокалы. Вставало солнце и пыль, поднятая ветром, выдувалась из сказочной комнаты.
Было у Роззи два сына - Аклессуа и Джозеф. Голубоглазые, с коричневыми волосами близнецы росли пятнадцать лет в семье цветоводов. Каждый впитал красоту цветка по разному – Аклессуа был тих и добр, свежим тёплым утром выходил в садик, беседовал с тюльпанами, рассказывал сновидения, а дерзкий, молниеносный Джозеф по вечерам, когда подувал тихий ветер, выходил к любимой розе, что росла у самой калитки. Оба они любили и соседскую дочь Сару, что днями гуляла в живописном садике. Была она, как сестра близнецам. Геральдические символы и прекрасные растения завлекали Сару в семью Роззи.
Пятнадцать лет им приходилось любоваться цветами, пятнадцать лет они вкушали их свойства, характеры цветов... Но вот, наступила война с маврами, братья ушли на фронт. Так полгода не получали Диего и Аграфена известий от сыновей.
- Ну, хоть бы один клочок бумаги с подписью сыновей, ну хоть бы весточку! – со вздохом говорили родители Роззи.
Однажды, весною, когда вся природа в саду Роззи расцветала, соседи дали шанс расцвести Диего и Аграфена.
- Слыхали, Роззи! – восклицали соседи, - сыновья то ваши за поясом мавров держат! Говорят, что в бою старались так, что их до князей дотянули! Мы слышали, что они теперь оба, да, оба, и Аклессуа и Джозеф - владыки южных княжеств. Четыре крепости у Аклессуа, да три крепости у Джозефа, да ещё две деревни в его, говорят владениях.
Так слухи о княжестве Розии да княжестве Тюльп;ании разнеслись по всей Европе
Собрался Аклессуа навестить родителей, оставив своё владение брату. Сара бросилась обнимать воина, любовь её растопила его боевой характер, он вспомнил детство, потом посмотрел на старых родителей. Решил остаться он в родном городе. Аклессуа наполнил бочку для воды золотом. Голодные, бедные старики Роззи приняли подарок и им не пришлось уговаривать сына остаться. Аклессуа поклялся Саре не уезжать больше в далёкие края. Сыграли свадьбу, а так как жили по соседству, не пришлось долго думать, где жить – они поселились на первом этаже Роззи. Добрый Аклессуа оставил титул князя в далёком прошлом, однако Сара мечтала увидеть его княжество.
- Ну, пожалуйста, ну дорогой мой Аклессуа! Пойдём же, похвалишься своею крепостею!
- Ладно, пойдём, - согласился Алессуа и на бранных лошадях они добрались до крепости его, в Тюльп;анию.
Встретили рыцари владыку своего пиром да песнею.
- Простите меня, храбрецы мои, господа! Вы меня уговорили остаться, мы, с моею женой побудем здесь месяц-два, а затем и в Каталонию, на родину уедем.
Обрадовались солдаты возвращению командира, да разочаровались тому, что он уеден. Джозеф, с детства влюблённый в Сару, огорчился, и решил вылить своё отчаяние на брата и его жену.
- Дай мне руку, Сара. – Сказал Джозеф, отводя девушку на площадь. Он собрал воинов и обратился к ним. – Глядите, вот красавица жена брата моего, Аклессуа, вот красавица! Правда, брат мне сказывал, что она мавританка. Правда?
- Да, это так, – ответила Сара.
- Вот диво, госпожа Сара! – радостно проговорил Джозеф, а затем сменил тон на более жёсткий, впиваясь взглядом, словно роза с шипами в Аклессуа, - и какой же Вы, брат мой, Аклессуа, после этого рыцарь? Какой же Вы, брат мой, борец с маврами? Вы изменник, а не рыцарь и не брат! Кому вы служите, храбрые воины?
- Её отец принял христианскую веру, она мне жена. А если тебе нужна крепость и власть над воинами, бери, мне не жаль, я лучше уеду в Каталонию, к родителям и к родным тюльпанам, только оставь в покое нас с Сарой. – с этими словами Аклессуа, нежным голосом произнося каждое, словно тюльпан, умчался в родной край.
- Нет, нет, братья и сёстры, - беседовал, словно в детстве, Аклессуа с цветами, - я уехал не из-за страха, я уехал ради тишины. Пусть там будет княжество Розия, богатая, величавая, и колючая, а княжество Тюльп;ания пусть произрастает в этом саду, вместе с моей женою, Сарой, отцом да матерью.
И тёплый закат лучами погладил старый домик цветовода, такой же тёплый, как и алые весенние тюльпаны.