Попытка очистить в грязи погибает,
отчаянным выстрелом, в сердце направив
свинцовую дуру, в трясучке подкожной
утонет в бессилии, став невозможной.
Я в бурных потоках ей сбила прицелы.
Не в силах коснуться единственной цели,
прелюдия совести терпит фиаско,
осечка скупа на кровавые краски.
Уходит ни с чем, опустив револьверы,
остывшая пуля запомнит лишь стену.
На каменных жилах узором из боли,
их сотнями за ночь рисует мне совесть.
Но тщетны атаки, калибры в пустую.
Раскаяние с рук никогда не приму я.
Шагам моим в жизни до точки в конце
один лишь судья , я зову его - сердце.