Энергия по проводам перетекает от разума к разуму
города артериями трасс в единый Вавилон связаны
цепные псы грызут свои привязи и на луну воют ночью
их слюна прожигает половицы, скрипящие под шагами дочери
бегущей из-дому
где ты видел гения, всеми признанного?
при свете солнца псы скалят клыки, с налетом, похожим на накипь
при свете звезд старик-дворецкий опускает банку и улетает нафиг
двести лет стоит дом, и смерть не может зайти внутрь
все уже давно молчат, скрип гниющих половиц осой залетает в ухо
уходит дочь
туда, где крутятся колеса обозрения
колеса фортуны, колеса системы, колеса времен года
весенние обострения
еще не были знакомы ей, в ее доме остановилось время
не качались маятники, только солнце катилось по небу
она видела это пару раз в щель штор
дворецкий двести лет ждал жалования и уже сам не помнил за что
фамильные ложки покрылись копотью
ножи – засохшим маслом
бокалы – плесенью
винные погреба расцвели розами и опустели, что естественно
дочь открывает дверь, замки трухой сыпятся ей под ноги
дочь по траве идет туда, где полыхают огни города
ночные улицы ширятся под натиском лап
очень быстро она поняла:
на самом деле, никому нет дела, как у тебя дела
поняла, где находится печень
и как убивать время, ведь и время не вечно
ведь и время не лечит
время умирает в два, после шестого
тусклые лампы, дохлые мухи в плафонах
скатерти в сигаретных ожогах
они, как люди нашей эры
внутри пусто, но края тлеют
поняла, как это, когда о любви говорят мужчины, пьяные в стельку
поняла, как это «деньги»
как ширятся сосуды ширевом и мигренями
поняла, что некуда смотреть даже на самом высоком колесе обозрения
под ноги ей сыпались истлевшие замки всех запретов
она открывала всё новые двери, но впереди были лишь коридоры без окон
и вопросы без ответов
как банально
– Как банально, я тысячу раз слышал об этом!
кричал ей мужчина, а через полчаса рыдал в ладони и умывался снегом
она видела лица старух, с сеткой морщин, будто динамики
молодые умывались снегом, их лица растекались и плавились
дочь умела смотреть, она видела, как рождались и старели гении
между второй и пятой пинтой
она всегда знала
что нет врага, кроме времени
остановила все маятники в доме и цепными псами преградила путь к старению
ее все чаще мучили мигрени
болели колени
ей все больше хотелось жить и всё меньше – действовать
вскоре отказала память, а бокалы покрылись плесенью
и лишь гнилые половицы помнили ее шаги к колесам обозрения
Время девственно