По чекушке на зуб, да тряхнём стариной,
Да стряхнём старину, что воротит с души,
За душой – медный грош в полнолунье ценой, -
И сегодня как лом ценят эти гроши.
И всё меньше над входами медных подков,
В рассупоненных взглядах – синицы в руках.
Антиквары романса ушедших веков
Собирают пустую посуду в ларьках.
Только пепельницы сигаретным прахом
Обрастают в камере бессонницы,
Да подушка еженощной плахой.
Ластится под голову бессовестно.
Только пальцы с никотиновыми пятнами
Склеротичной памяти в укор
Обретут бессуетность распятия,
Сотворив знамением аккорд.
Просмолим седину в вековой бороде,
Впустим беса в ребро, что ни пели б врачи.
Половодье угара в стоячей воде –
Как сухие дрова в разорённой печи.
Место тризн занимает квартирный вопрос,
На распущенных шлейфах – гирлянды оков.
Часовые воздушного замка на пост
Сторожить заступают клочки облаков.
А клочки плывут пивною пеной,
На летающих тарелках – рыбьи остовы.
Только порваной струны полёт мгновенный
Сквозь загривок жилку тонкую захлёстывает.
Сколько душу не кори – не видно семени,
Сколько матом не корми – впустую корм,
И только пальцам в мясорубке времени
Всё труднее сотворять аккорд.
По чекушке! да – в бой, закусив огурцом,
Удилами хрустя, с вилкой вместо клинка!
Да с разгону уткнуться бедовым лицом
В отражённого тёмным окном двойника –
Так, чтоб вдребезги стекло, двойник и ухарь,
Так, чтоб в крошево терзанья и сомнения:
Серебристая перина снежным пухом
Примет сотворённое знамение.
И подхватят чьи-то пальцы незапятнанные
Глянцевой судьбе наперекор,
И пойдут дорогою распятия,
Складываясь в роковой аккорд.