Мы слышим только шум.
А это – голоса.
Вот влажным голосом во тьме поет роса.
Вот колокольчик около пруда
«дает гастроль».
Вот слушает вода
в себе созвучья серебристых рыб.
Вот, шляпу приподняв, культурный гриб
манерам учит нас и говорит: «Хэлло!»
Вот писк улитки, влезшей на стекло,
пробился сквозь басок грузовика...
Вот партитура для хоровика
по имени «Эпоха»...
Боже правый,
как беден наш язык! Двуногий брат,
увы, в погоне за рублем и славой,
нам не расслышать, как бормочет сад,
как капель гаммы распевает дождик
на флейтах дня такого-то числа,
как с придыханьем шепчут нам подошвы,
о том, что жизнь, увы, прошла.
Про-ш-ш-ла-а!
Что им сказать, чем им ответить?..
Нечем.
И я молчу, как некий дилетант,
заслушавшись языческою речью,
с ней попадая пусть не в лад, но в такт.
И в час, когда простуженные сучья
слетают с тел деревьев в тишине,
я слышу речь земли, ее созвучья,
ее слова, доверенные мне.
Что шепчет жизнь, с небес в наш мир слетая,
я заношу в реестр черновика
и голосом слова переплетаю
уже нечеловеческим слегка.
17 октября 2000