Растворилась в чернилах пустая печаль.
На бумаге плескается рыба-невзгода.
А унылость легла на плечо, как печать.
И от смысла свернула чужая дорога.
Перед зеркалом можно лечить депрессняк.
Отвернувшись труднее менять безысходность.
И протягивать руки назад - для меня
всё равно, что китам предлагать неба звёздность.
Соломон с тем кольцом, что пророчит забвенье,
потерялся в веках, записав Откровенье.
Память точит, как червь, тормоша сердцевину,
разъедая пустую уже половину.
Ледянящей пустыне с осколкам беды
я скажу - отпусти, всё прощаю, иди!
12 февраля 2011