Меняя погоду, зима уступает
Свои рубежи долгожданной весне,
И кто-то куда-то всегда уезжает,
Пора, очевидно, собраться и мне.
Опали сугробы, и кажется, вроде,
Что завтра все будет смешней, чем теперь,
Составом Октябрьской железной дороги
Я еду к своим одноклассникам в Тверь.
Тихонько на рельсах вагоны качают
Столы, занавески, багаж и пальто,
Мне в этой дороге никто не мешает,
Мне в этой дороге не нужен никто!
Мелькают людские невнятные лица,
С бортов проплывают и тают вдали
Московский вокзал и предместья столицы,
И Финский залив, и его корабли.
Проехали скоро черту огородов,
Поля промелькнули и, как-то, потом -
Громада старинных Ижорских заводов
И радостный Васьки Савельева дом.
А поезд идет, и торопятся мимо
Огни автострады, заборы, дома,
Закончился город, приехали в зиму,
Где странною кажется микро-весна.
Идет, задирая тяжелые ноги,
Одетый в жилет, на плече – молоток,
Работник Октябрьской железной дороги,
Как с удочки зимней большой поплавок.
А поезд бежит, а деревня все дальше,
Я глаз от него оторвать не могу,
Он очень заметен, а как же иначе,
Оранжевый мячик на белом снегу…
Не так, чтобы едем, не то, чтобы скорость,
Да только село развалилось совсем,
Стоят нефтебазы, а рядом Ленобласть
С провалами крыш и проемами стен.
Сосед по вагону, очнувшийся поздно,
Два месяца ждавший свиданья с семьей,
Сто раз повторяет, насколько серьезно
Он деньги считает и хочет домой.
Он вышел в Окуловке, стало получше,
Умолкли рассказы, что лились ручьем,
Вот так получились стихи a-la чукча
О дальней дороге и так, ни о чем.
Я думал закончить, но вот в Бологое
Ввалились в вагон тридцать восемь детей,
И я пожалел, что соседа расстроил,
Он радостью тихо делился своей...
Меняется все, про соседа забыл я,
От их децибелов все спали с лица,
Что дальше? Вот дальше действительно было
Дороги никак не дождаться конца.