По Радио вчера я слышал
О конкурсе -
В одном из городов объявлен
На написание стихов о Дяде Стёпе,
Который будет добрым полицейским,
Который будет детям всем пример,
Что дети, прочитав стихи такие,
Зауважают сразу полицейских,
Ведь Дядю Стёпу милиционера
Так в детстве уважали все,
Когда он был в стране Советов!
Мне вспомнился пятидесятых лет
В стране Советской милиционер.
Всегда наглажен,
Отутюжен и сапоги блестят.
Он в синих брюках был
И в белоснежной гимнастёрке,
С ремнём и портупеей,
В фуражке красной,
Выправка, как на параде,
С доброжелательной улыбкой.
Таким запомнился мне милиционер,
Что на углу на каждой улице стоял,
Так было в Смольненском районе,
Где жил тогда я в Ленинграде
И школу среднюю ходил.
Конечно, я читал про Дядю Стёпу,
И образ соответствовал тому,
На улице что ежедневно видел
Когда шёл в школу
И со школы шёл домой.
И то, что Дядя Стёпа
Мог подвиг совершить,
Как это было в книге,
Мне верилось легко.
Но это было в прошлом веке.
И это было в Ленинграде.
Сейчас стою я на трамвайной остановке,
И это происходит в Петербурге,
Я вижу милиционера,
Он в мятой форме, неопрятный,
Стоит и ждёт трамвай
И семечки кидает
Себе под ноги,
Засоряя город.
А рядом дети видя это,
Поверить смогут в Дядю Стёпу,
Пусть даже будет
Полицейским он теперь?
Я задаю себе вопрос:
"А разве в Ленинграде было чище?"
И отвечаю сам себе.
- Конечно,
В Ленинграде чище было, чем в Петербурге,
Хотя теперь и днём и ночью убирают,
Да и машин уборочных побольше в сотни раз,
Да и таких,
Что ленинградским улицам не снились,
Но были чище улицы и тротуары.
Так в чём же дело?
Я вспоминаю,
Так, к примеру,
Год пятьдесят шестой в двадцатом веке,
Девятую Советскую перехожу.
Тут в белой форме милиционер
Поднёс к губам своим свисток и свистнул,
Да громко так,
Что улица вся содрогнулась.
Я испугался,
А вдруг я улицу неверно пересёк?
И это мне он засвистел?!
Ан нет!
Мужчина в пиджаке и кепке
Остановился,
Плечи сжал и голову вобрал в себя.
Он только что,
Я видел,
Прикуривал от спички папиросу
И спичку жжённую
Он не убрал опять в коробку
Со спичками.
Но не туда,
Где спички целые лежат,
А между внешним с этикеткой коробком
И выдвижным пеналом,
Так делал каждый ленинградец,
Когда поблизости не находил он урны,
Куда бы мог он эту спичку бросить.
А этот пешеход,
Вместо того,
Что б спрятать эту спичку
Обратно в коробок свой,
Возможно и случайно,
Но уронил к себе под ноги
На чистый ленинградский тротуар.
Опрятный милиционер
Спокойно подошёл и честь отдал.
Мужчина спешно наклонился
И с тротуара спичку подобрал,
Её в карман засунул пиджака
И жалобно смотрел на постового.
Простите, мол, так сделал я случайно,
Задумался,
Не совершу подобное я никогда!
А страж порядка,
Одёрнул беленькую гимнастёрку
И отпустил мужчину со словами,
Что, мол, внимательнее надо быть,
На первый раз прощаю,
Но повториться если – накажу!
Я рядом был, я был всему свидетель.
Так почему же в Ленинграде чище было?
Смотрю на Дядю Стёпу милиционера,
Что семечки грызёт, плюёт на тротуар,
И задаюсь простым вопросом:
"Вот будет этот великан носить другую форму
И называться полицейским,
О нём, о Дяде Стёпе полицейском,
Напишут книги,
Но дети разве в них поверят,
Когда у них перед глазами
Живой пример стоит
И семечки плюёт на тротуар?!"
Сергей Владимирович Евдокимов.
Санкт-Петербург,
13 февраля 2011 года