Горем, как водкой, напиться нельзя.
Что же мне делать, моя голова?
Принял на душу, и … сгладился шрам,
стало понятным, что жизнь не отдам.
Нет! На хрена же мне было страдать?
Спорить с собою и водку хлестать,
перед соседкою прятать глаза?..
(думаешь - думай, сказать же нельзя).
Скажешь своё … И кого удивишь?
Сыплется перхотью мерзлая высь,
хмелем спасается сторона,
дурью накрылась, а всё не пьяна.
Сволочь вещает удобную чушь,
снова душой в подбородок уткнусь,
снова щербатиной свет заслонят,
снова я сделаю, как мне велят.
Только …
в замытой снегами тоске
я откопаю местечко себе …
тихо, не споря ни с кем, отосплюсь ...
тайному счастью навстречу проснусь.
Кто помешает мне видеть снега?
Слышать, как счастьем кружит голова?
Чувствовать звоном объятую Русь?
Верить, что радости я не боюсь?
Искрою канет на ворот слеза,
и захлебнётся свободой душа,
и не ворвётся в мой спрятанный мир
воздух страны, превращённой в сортир.