Мир долго болел, всё болел и болел.
Мир долго болел – наконец околел.
Ни выть, ни ругаться – тря щёки до дыр;
Должон разлагаться представленный мир.
Со мною он пожил, во мне побывал.
Меня он тревожил, меня волновал.
Мы были едины, мы были семья;
У мира седины – и в крапинах я.
Его я наполнил дыханьем, мечтой,
Его я наполнил такой красотой…
И всё, что не понял, не ведая сил –
В него… И наполнил, и сладко носил.
И дальше бы полнил – полвека уже.
Но взял он и помер на самой меже.
Наверное, тупит какой-то закон:
На мне этот трупик повис рюкзаком,
Но не за плечами, а как бы внутри.
Такие печали – хоть рядом умри.
Гибрид марсианский, предвестник утрат –
Близнец мой сиамский, мой мёртвый собрат.
Любил его честно – как мышка омёт.
Теперь его место никто не займёт.
Живу я и трачусь… Но, случай, скажи:
Куда теперь спрячусь от правды и лжи?
Мне было уютно в покойном миру.
Один я. И трудно. И, может, умру.
Отпала защита, напрасно копясь.
Не шито, не крыто; и всё напоказ.
Я долго спасался, обучен нырять.
Я мир опасался давно потерять.
Хотя он заужен и выдуман он,
Но каждому нужен какой-то заслон.
На камни да рифы с бедой пополам
Есть верные мифы, спасительный хлам.
И хлещут ужасно ветра по домам.
Где прячутся сказки и детский обман.
Мы верим, что лечит родная рука,
Что мир бесконечен, что смерть далека,
Что море – вода под ногой моряка,
А горе – когда не купили щенка.
Пропала держалка, не стало перил.
Хранитель мой – жалко! – меня охмурил.
Всё в жизни проходит, адью так адью,
Раз выдал колодец пустую бадью.
Мне тошно и сыро, как мухе в борще.
Как жить-то без мира теперь вообще?
Не в рухнувшем рае, не в новом аду,
А весь я в раздрае, куда ни пойду.
Во всём разуверен, как в русле – весло…
Что значит – потерян, что значит – снесло!
Шарахаться буду туда и сюда,
Ни яви, ни чуду не друг никогда.
Другая реальность открыла глаза,
Но разве нормально сорвать тормоза?
Ни майна, ни вира, – и треплет канат
Без ориентиров и координат.
Как в той Палестине еврей и араб,
В такой же пустыне без мира я – раб.
Зияющий кратер сегодня во мне.
И где мой фарватер? В какой глубине?
Живу я где мины, в плену у судьбы
Остались глубины, где были столбы.
И кто же в тумане меня подберёт:
Где надо – обманет, где надо – соврёт?
Чьё веское слово проложит пунктир
И выстроит снова утраченный мир?
Кто знаменем пыльным мой взор воспалит,
И сделает сильным, и дух окрылит?
И правду оспорит, от бед сохраня,
И как миротворец обманет меня.
И скажет: «Ты вырван из мира потерь.
Иди себе с миром – ты можешь теперь».
2009