Грядут морозы, и руки от бессилья стынут,
Скриплю зубами и не сплю всю ночь,
В "приюте" том, последнем, братья меньшие погибнут,
И бьюсь как птица об стекло не в силах им помочь.
Ведь на свободе есть им шансы на спасенье,
Но будучи отловленными только умереть,
В "приюте" в клетках на морозе им в смиреньи
лишь остаётся нам в глаза смотреть.
А шариковы, что собак стреляли,
(теперь то по закону так нельзя),
Вдруг в одночасье айболитами все стали,
Концлагерь создали - ждут смерти там четвероногие друзья.
И Круглый стол, и обращенье к мэру,
И к губернатору, и депутатам клич,
Пикеты, митинги и просьбы не вселяют веру-
Регламент, сроки, ожиданья, бюрократы - бич.
Быть может взять мне автомат...
Ах, если б взять, да с толком!
Они ведь спрятались от человека глаз!
Там Химзавод, охрана, и хоть вой там волком -
В верхах не слышат из народа глас.
Тем более не слышат плача кошек,
В железных ящиках закрытых навсегда,
Не видят глаз щенячьих, у которых вместо мамы,
Забившаяся с ними вместе в угол неизбежная беда.
И спит спокойно тот садист, что этим правит,
Он ветврачом был в прошлой жизни, а сейчас
За должность, кабинет и деньги он убийства славит,
И веру в справедливость и в добро он убивает в нас.