Ни фамилии, ни званья, только кличка – старожил.
Здравствуй, мой охранник Ваня, что на вышке сторожил.
Помню я тебя до гроба. Знать не тонем, не горим.
Видишь? Выжили мы оба. Наливай, да повторим.
Крепок спирт, да память крепче. Хмель нахлынул, как туман.
Только мне с того не легче. Ты закусывай, Иван.
Знать не врут, что время лечит, каждый срок имеет прок.
Наливай-ка, человече, я простил тебя, дружок.
Ни к чему о старом тёрки, нынче вспомнил, как украл:
Вологодская «пятёрка», да Владимирский централ.
ИТУ-седьмое в Сосьве – раз в неделю спецвагон,
Где с цингою, весь в коросте, отощавших жрал ворон.
И в Норильской лютой зоне, обмороженный дотла,
Старый кольщик – друг Тихоня, рисовал мне купола.
Помнишь, Ваня в Соликамске, ты не поднял винтаря?
Обошёлся не по хамски - значит пьём с тобой не зря...
Сам начлаг, детина ражий, рыжий, толстый, как свинья,
Уважал меня и, даже, уважали кумовья.
Лагеря и пересылки, где и с год не задержись.
И к побегу предпосылки. Помнишь, Ваня эту жизнь?
Сорок лет без передела, Всё решётки, да забор.
Слава Богу зубы целы, пожалел меня майор.
Бога поминал не всуе, ждал расстрел, себя казня.
Да, как видно, не впустую – разыскал таки меня.
И в иркутской одиночке, прокурор, как Мессия
В деле все расставил точки. Ша, братан! Амнистия!
Сны и грёзы о свободе, ночь дежурит, как конвой.
Днём я в этой жизни вроде, ночью снова в жизни той.
Ни к чему воспоминанья. Нынче вспомнил, как убил.
Помолчим о прошлом, Ваня. Душу спирт разбередил.
-------------------------------
Как бы критик ни хотел - только я не при делах.
Не судим и не сидел. Так что вам Увы и Ах!
Автор.