Я
Ты думал, я карта далекой страны,
Где больше воды, чем земли?
А мысли мои так изящно странны,
Как тонкие руки мои?
А я - создающийся ночью и днем
И вновь разрушаемый храм...
Но крепок в сосудах, хранящихся в нем,
С приятной горчинкой бальзам!
Бесполезные сожаления
Откровенна я, откровенна...
А когда я была другой?
Тайны личные тают мгновенно,
На прощанье махнув рукой...
Невозможна я, так невозможна,
Выбирая классический стиль,
Колдовским находя бездорожье
И почти совершенным пустырь...
Безобидна я? Да, безобидна,
Демонстрируя силу и злость...
Если слез моих тихих не видно,
Значит мне их сдержать удалось...
Автобиография
В городке, где под каждым окном маргаритки,
А каштаны так сложно с земли доставать,
Я училась, жила, собирала открытки,
И меня слишком рано отправляли в кровать.
Были ссадины, были четверки и тройки,
Но как в келье монахи при зыбких свечах,
Несмотря на запрет, к назиданиям стойки,
Мы с сестрой продолжали читать по ночам.
На скамейке сменился мучитель гитары,
Скромный памятник мощный подмял пьедестал.
Сотни новых названий на зданиях старых!
И последний звонок электрическим стал.
Я ругала дожди, их к чертям посылая,
Мчалась к дому промокшее платье менять...
Лишь в далекой, чужой мне жаре поняла я,
Что и эти дожди создавали меня.
После скучной возни завитЫх одноклассниц
Шелест липовой рощи звучал как сонет...
Нет, ни в чем абсолютно тогда не клялась я,
Просто “да” и смелей и добрее, чем “нет”.
И, как знать, может быть в полумраке вокзала,
Или видя, как шпалы замелькали быстрей,
Я жалела о том, что еще не сказала
Ветру, городу, Богу, подруге, сестре...
В городке, где под каждым окном маргаритки,
Где от ветра с Оки так свободно дышать,
Я мечтала, ждала, совершала ошибки
Те, которые я лишь могла совершать...
Бусы
Бесконечные дни, дни которые были:
Неизменно-затейливых бус череда.
Гордость есть, что их опыт и быт не разбили.
Нет покоя... Наверное в этом беда.
Разноцветные, пестрые звались клубками -
Столько маленьких варежек можно связать! -
В детстве бабушки были согреты руками.
Жаль, что дети спасибо забывают сказать...
Вот стеклянные, с виду как будто пустые -
Но без боли на них невозможно смотреть -
Сохраняют лишь форму тех слез, что остыли,
Содержанье оставив на школьном дворе.
Быть не может! Шесть бусин легки и помяты...
От эфира и крови сознанье плыло...
Как старательно я их катала из ваты,
Не надеясь еще на заветный диплом!
И без доли порядка и каких-либо правил,
Возрастному цинизму не зная предел,
Кто-то щедро и зло накидал - не расставил -
Бусы с видом картошки и дешевых яиц.
И пока он над шуткой довольный смеется,
Я любуюсь на солнце, звезды, птиц, облака...
Нить земного пути моего оборвется,
Когда станет для множества бусин тонка...
Моя ориентация
Торопясь, мне рук целовать не надо,
И не надо мастерски хмурить бровей!
Под привычным все-все изучающим взглядом
Становлюсь я свободней и еще веселей.
Комплименты я, молча, прячу в карманы:
Пригодятся - на грязной скамье положить...
Я в восторге! Игрой называют обманы
Заблуждением - ворох осознанной лжи!
Быть доверчивой - глупо, торговаться - уместно...
Если что-то не ясно - положись на подруг!
Я вокруг поискала подходящее место
И, его не найдя, успокоилась вдруг.
На невидимой многими призрачной грани
Можно, не раздеваясь, присесть у огня.
Быть естественной можно и зализывать раны...
Это место, как прежде, привлекает меня!
***
Порыв
Как ветер меня с детства изумлял!
Всё, что он нёс с собой, мне в душу сеял.
И под ногами двигалась Земля,
И оживали чучела в музеях.
Мой ранний выбор - тяготы дорог,
Ведущих прочь от чувств и отношений
Гнетущих, как пропущенный урок,
Обманчивых, как амулет на шее.
И до сих пор, склоняясь над листом,
В гипнозе рифм пылая, холодея,
Я наполняю взрослым мастерством
Все детские безумные идеи.
***
Мне жаль, что осень,
Что блекнут листья,
Что ветром сносит
За город мысли.
Что за окошком - косые нити...
Что “к черту!” - чаще,
Чем “извините”.
И что не скатерть,
А просто доски -
Весь натюрморт мой
Такой неброский.
Что клясться поздно,
А ложь поспешна,
Что ты - не познан,
Что ты - с усмешкой.
Я и печаль моя
Так неуместны.
Жена - случайно я,
Не быв невестой.
***
Мотыльками - руки дрожащие, в одной - билет.
Сейчас хоть розы в душе выращивай - спасенья нет.
До детских выдумок, что мир приятен - как до небес.
Опять казалось, что денег хватит, а их - в обрез.
Но есть возможность молиться, каяться, а я шепчу:
Боль - полотно, где сюжет рождается моих причуд.
Потому на свободу не просится ни вздох, ни “ах”...
Грусть в морщинках над переносицей, снег на губах.
Слезы
Когда мама плакать устала,
И звезда на небе зажглась,
Бог решил: ее слез слишком мало-
И я родилась.
Родилась. И как сок березовый,
Чувства все утоляющий всласть,
Потекли мои первые слезы, потекли,
Но я не сдалась.
Не сдалась потому лишь упрямо,
Чтобы Бог повернул всё вспять,
Научившись смеяться, мама
Слезы мне смогла утирать.
Маме
Иногда ты бранишь меня незаслуженно,
А я такой неприступной кажусь!
Ты ушла, и холодность вылилась лужами.
За упрёки твои я, спасаясь, держусь.
Иногда ты хвалишь меня незаслуженно,
А я - не жалей - умоляю - не надо!
Но когда я чужим презреньем оглушена,
С твоей похвалой мне мягче падать.
Я иду босой по остроте камней,
Не узнав заранее цену дня.
Всё доступно и всё подвластно мне,
Покаты бранишь и хвалишь меня.
Сестре
Не будь такой. Не будь как я.
Непреднамеренной и ждущей,
Как одинокая скамья
В тени сырой древесной гущи.
Не будь бессоннице сестрой
И предрассветной тьме манящей.
Дворцы из воздуха не строй,
Будь настоящей в настоящем.
Не будь как я. Не замечай
Бесповоротность листопада
И отстранённую печаль
В майолике чужого взгляда.
Баллада о разлуке
В этом мире несовершенном,
Где беснуется снегопад,
Не отменят свои решенья,
Старый мост и Торговый ряд.
В роще след обрывается лисий,
А в блокноте - тесемка строк.
Я уеду без жалоб и писем
Отбывать пожизненный срок.
Я уеду без страхов и боли,
Только всё пережившая грусть.
Не дождусь я заслуженной воли
И амнистии я не дождусь.
Без меня сбросят листья осины,
Мхом оденутся клёнов стволы...
Я уеду накапливать силы
И пилить по ночам кандалы.
***
Сколько раз, съезжая по перилам
В шумный и задымленный квартал,
Я себя случайностям дарила,
И мой след, теряясь, пропадал.
Где-то рядом изменялись курсы
Государств, политик и валют,
Черпались резервы и ресурсы,
«Флагманом» сменялся «Абсолют».
Я искала выход в лабиринте
Собственных возможностей и сил,
Не пытаясь ничего предвидеть,
Не придерживаясь схемы, вне оси.
И за время своего побега,
Выполнив все «сложно» и «нельзя»,
То теряла облик человека,
То опять им становилась я.
***
Сжался мир: лишь холодные стены,
Шесть палат и большой коридор.
Кто-то плачет, смирясь откровенно,
Что со смертью не выиграл спор.
Кто грозит медицине бесплатной,
Кто повсюду сочувствия ждёт.
Мы, всей нашей четвёртой палатой,
Строим планы на будущий год.
Как обнимем детей, успокоясь,
Возвратим все земные долги.
И напишется набело повесть,
Безошибочно, с лёгкой руки.
Будет нами ценимо отныне
Всё, что с щедростью свыше дано.
Каждый день, уподобив святыне,
Тем, кто выжил, беречь суждено.
Для меня, вне больничной ограды,
Стали явностью эти слова.
Из мечтателей нашей палаты
Я одна лишь осталась жива.
***
В дороге
Как в заманчивой были
По дорогам России
Меня сны уводили и ветра уносили...
Полустанки лесные и вокзальные ночи...
С ними свыкнуться просто,
А понять их - не очень.
Приняла, полюбила
И поверила в зыбкость,
Расстоянья сдвигала прозрачной улыбкой.
На пустых перегонах, оставаясь незримой,
Я бывала и горькой и необратимой...
Что оставят мне ночи
В поездах и тумане?
Ощущенье пространства и свободы желанье...
Что оставит мне ветер привокзального сквера?
Беззащитность и веру...
Беззащитность и веру...
***
О ней, а значит, обо мне
Здесь каштановый ветер, кленовая вьюга...
Крест на шее России – Калуга, Калуга.
В тихом сумраке улицы почерк заметен
И согласья веков, и размолвки столетий.
В нем: железо и камень, резьба и колонны...
Воздух музыкой ста колоколен наполнен...
Нет конца у аллей, а туман - неизбежен...
Время сточит фантазий и мистики стержень,
И сквозь даль бытия мы оценим друг друга...
Ты - надежда свершений, Калуга! Калуга!
Опять в Калуге
Я дойду до конца разметавшей каштаны аллеи,
Где б он не был теперь, за околицей тысячи дней.
Всё в природе молчит, ожидая дуэли.
Вечер ласков как прежде, лишь взгляд его стал холодней.
По кустам притаились скамейки тревожного цвета-
Беглецы из враждебной страны подфонарных кругов.
Мой незримый соперник, ты зря озадачен советом
Отсчитать всего шесть, а не шестнадцать шагов.
Вряд ли кто-то земной обо мне пожалеет!
Только траур наденет многоликая ночь...
Я иду не спеша. А пустая аллея
Без любви охраняет меня, как приемную дочь.