Она стояла около воронки
Широкой, полной талою водой.
Березы тихо плакали у кромки,
Посеребренные ворвавшейся звездой.
Их ленты траура перевивали нежно,
Последний снег от горя потемнел,
В чистейшей влаге отражалась бездна
Той синевы, в которой сын летел.
И мать Гагарина березою печальной
Взглянула в небо. В черном голова.
Как на воде серебряно-зеркальной
В глазах ее стояла синева.