Так вышло - не пришёлся ко двору,
Но только в этом каяться не буду.
Я пятернёй - их чешскую посуду
И ложкою - их чёрную икру.
Как все.
Мне сразу было невдомёк,
Что во дворе есть господа и слуги.
Я напрочь отвергал любые слухи,
Которые не вдоль, а поперёк.
Я бил себя остервенело в грудь,
С трибун высоких правду-матку резал
И только к обществу "борьбы за трезвость"
Не собирался никогда примкнуть.
Пока я мыслил параллельно всем-
Довольны были слуги и "дворяне",
Они мне понемногу доверяли,
Но исподволь следили, между тем,
Как стану дальше я себя вести?
А у меня по простоте мужицкой
С чем не могла душа моя ужиться
И на словах то не было в чести.
И было слово, а верней - слова,
Уразумев дворовые интриги,
Где про запас в карманах прячут фиги
И где в цене, увы, не голова.
Нет, проповеди я не стал читать,
А бросил во дворянские их лица
Привыкшие к почтенью и столицам,
Что благодарен им за благодать,
Ниспосланную мне от их щедрот.
Но только я плюю на те щедроты,
Что во дворе одни Искариоты,
А в роли Иисуса весь народ.
Я обо всём, что понял в их игре
Сказал, фольклор для связки добавляя,
Что наперёд порядки эти зная,
Я б и минуты не был во дворе.
Я больше при дворе не состою -
Ушёл и дверью сгоряча не хлопнул.
Пускай меня покорные холопы
Анафеме послушно предают.