Глава 5
Быть можно дельным человеком,
Что, впрочем, обществу видней,
В микрорайоне спальном неком
Занять квартирку поскромней,
По мере личного бюджета,
Строительный исправить брак,
Истратить массу сил на это
И там ютиться кое-как.
Браню последними словами
Недвижимости ветхой тлен,
Вдоль улиц - блёклыми рядами -
Хребты облезло-серых стен.
Всё это, право, видеть больно.
Порою думаешь невольно:
Помилуйте, неуж-то тут
Живут?
О, боже мой - живут!
Клетушки на бетонных ножках
Заполнили жилой массив
И на неведомых дорожках,
Кощей, к жилищу прихотлив,
Своей персоне цену зная,
Имея там, где надо, блат,
Просторный замок покупая,
Тем стал не менее богат.
Кощей исполнен подозрений,
Что в доме много привидений,
Зато в нём нет ни грызунов,
Ни тараканов, ни клопов.
Но больше нервничал кощей
Без металлических дверей
И устранил проблему эту
В теченье самых первых дней.
Во время наших посещений,
Мы лопались от впечатлений,
И превознесть жильё богов
У нас не находилось слов.
Деталь такую кот припомнил,
Что этих старых стен кирпич
Своим визитом преисполнил
Вождь пролетариев, Ильич.
В своих идеях полон веры,
Перед толпою кепку мял,
Шёл на решительные меры,
Народ к восстанью призывал,
в известных тезисах отметя
Свою уверенность в победе.
И вняв ему, пошёл народ
Бодать зарвавшихся господ.
Кот, всех историй страстный склочник,
Меня всецело уверял,
(Ссылаюсь на первоисточник):
Виссарионыч здесь бывал!
До благ страны сосредоточен,
По этим комнатам ходил,
Великой целью озабочен,
Отец народов и курил.
Свой культ всецело соблюдая,
Социализма меч ковал,
Врагов народа устраняя,
Заботу к массам проявлял.
Терпя от власти перекосы,
И кот тогда писал доносы,
Ему Иосиф хвост прижал,
Но тот расправы избежал.
Мне кот поведал по секрету,
Здесь и другой Ильич бывал
И планы шумных пятилеток
Он здесь геройски намечал.
В то время кот писать не смел,
Как тот Никиту подсидел
И про Никиту самого
Не стал писать он ничего.
Издал лишь серию статей
“О кукурузности полей”,
Где по-кошачьи был суров
К отряду мелких грызунов.
Из уст кота мы разумеем,
Дом грозный Юрий посещал.
Он всем дружить с зелёным змеем,
На производстве, запрещал,
На возрождение порядка
Он планы жёсткие имел,
Но власть была поздна и кратка,
И он так много не успел.
Затем, под эти своды крова,
Вновь старец следовал за ним,
Соратник Ильича второго,
Был так же хворью уязвим.
Особо так же кот отметил,
Что этот самый дом любил,
Челом пятнист, блестящ и светел,
Миротворящий Михаил.
Любил он трезвое застолье
И обуздал народный грех
Тем, что зелёных гадов всех
Загнал в глубокое подполье.
Свою родную сверхдержаву
Он до концессуса довёл,
За что на Западе, по праву,
Поддержку полную нашёл.
Не прячу взоров удивлённых –
Здесь даже Николаич был!..
Хмельных рептилий ущемлённых
Свободой полной одарил,
Приватизировать старался
Всё, что осталось от страны,
Демократичности держался
И конституций новизны.
Затем, на самоотреченье
Был призван, волей божьей, он,
У россиян спросил прощенья
И всенародно был прощён.
На то намеренья имея,
И Вэ Вэ Пэ здесь тоже был,
К Incognito не тяготея,
Тем весь народ он восхитил,
Что ястребом, сюда, публично,
На “Миге” быстром прилетел,
Кощея-лиходея лично
В сортире замочить хотел.
Но умилясь его слезами,
Назначил встречу на татами,
Кощея он мочить не стал,
Лишь косточки ему размял.
Затем ещё явилось чудо,
А для кого-то и беда:
Вдруг и неведомо откуда
Медведев жаловал сюда.
Войдя всё в ту же штаб-квартиру,
Спокоен был и полон сил,
Однако остальному миру
Свой строгий тезис огласил:
“Всех нас считают медведями
В цивилизованном миру,
Меж тем пренебрегая нами,
Но это нам не по нутру.
Довольно, хватит, обломилось
Устоев оных продолжать!
И что б там миром ни судилось,
Топтыжек надо уважать!
Берлогой должно заниматься
Иными методами впредь,
А коли с оным не считаться,
Зело рассердится медведь.”
Он из коррупции болота
Тащил несчастную страну,
Во всём величьи, отчего-то,
Давно идущую ко дну.
Градоначальнику столицы
Не дал однако созидать,
Но тот не стал протестовать,
Направя куш до заграницы.
И под финал его досрочный
Намёк пришёл довольно точный,
Мол, поищи-ка ты, дружок,
Другой для пастбища лужок.
Итак, имеет силу мненье:
Вожди любили этот дом,
На что любое возраженье
Тотчас отвергнуто котом.
Пока дом не был удостоен
Кощеевых лукавых глаз,
Был замок недоперестроен,
Приватизирован не раз.
Что здесь вожди преуспевали –
Поверю в это я едвали!
А вам не кажется, что кот
Соврёт – и глазом не моргнёт?
На том пора бы знать и честь.
Зачем в политику нам лезть?
...Когда тебя нужда писательства припрёт,
Но тема в голову упрямо не идёт,
Бутылку водки влей себе в нутро,
Как даст в башку – скорей хватай перо…
Кот полн. сб. соч. том 1 гл. 1 мысль 1
А Леший пьёт, не зная меры,
Конца запоям долгим нет.
Лишён морали, чести, веры,
Готов пропить весь белый свет.
Его мы очень смирным знали.
Быть может, наша в том вина:
Легко мы, раньше, выпивали –
Я, кот и он, в три дюжих глотки,
Бутыль креплёного вина
И сверху, литр русской водки.
Нам предложила жизнь сама
Хороший допинг для письма,
Но кот, придирчив к маркам вин,
Решил: Пусть Леший пьёт один!
И заявил, что он – не пьянь,
Чтоб с ним лакать любую дрянь.
Я ж грешен, надо вам сказать,
Что всё же, иногда, рискую
На грудь, Бутылочку – другую
В компаньи Лешего принять.
ПРИТЧА О ВОЛШЕБНОМ ГРАФИНЕ
Коту какой-то джин заезжий,
Весьма приятный господин,
Манерами отнюдь не Леший,
Волшебный подарил графин.
В графине был коньяк отменный,
И хоть упейся до чертей,
Не иссякал сосуд почтенный,
По содержимости своей.
Эк мы с котом в загул пустились!
Без дрожи вспомнить не могу.
Но после шибко притомились,
Графин отдали Лешаку,
Чтоб больше нас нытьём не мучил
И перед нами не смердил,
Взаймы чтоб денег не канючил
И до греха не доводил.
Так в огород козла пустили,
На долго ли собаке блин?
Надежды наши тщетны были:
Бездарно опустел графин.
Сам Леший был разочарован
В иссякшей силе волшебства,
Хоть был эффект запатентован
И все защищены права.
Невзгоды, беды и обиды
На дне он оставлять привык,
И не трезвея ни на миг,
Держался он своей планиды.
Ему мы говорить устали,
Что он рискует жизни нить
В спиртном навеки утопить,
Но это понял он едва ли.
Глава 6: http://www.stihi.ru/2011/02/18/9767