Зачем медвяное тепло
косых лучей так грело спину...
До рефлекторного карминно
миллиметровое стекло
иного времени сквозь свет
щемящей нежностью дрожало,
пылинкам в воздухе, как жалость,
переводя изнанку лет,
и уносило леденеть,
душе нисколько не мешая,
девчонку в оболочке шара
тех одуванчиковых дней
за облака, куда-то в высь,
в анабиозе, недоступно...
И ветер замирал в уступах...
И оборвать нагую мысль
пыталось каверзно ничто,
смести с земли обетованной
неуловимо филигранный
последний сорванный листок,
как одиночества залог...
А камни впитывали вдосталь
лучей податливую россыпь...
Но было поздно...
и тепло.