...и говорит ему: друг! как ты вошёл сюда не в брачной одежде? Он же молчал (Матф. 22. 12)
Ещё темно. Звезда мерцает над в небо врезанным крестом. Тропинка узкая петляет, её шлифует каблуком фигура с пышной бородою (ну точно, веник на груди!). Бом! - покатилось над Москвою. "Помилуй, Господи, спаси", - фигура крестится поспешно среди коралловых берёз, и в этой темени кромешной слова клубятся. Ну мороз!
"Мороз и Русь - оно едино, - мысль наскочила как-то влёт, - и там, и тут - какая сила!.. вот только дьякон - он не врёт - сказал, что времечко лихое (крестясь, заходит в Божий дом): мол, клоны, чипы, всё такое... да и в стране какой разгром: нет армии-то настоящей; таджиков и узбеков - рать (благословляет всех стоящих), Батыю б столько не пригнать." В алтарь вступает и молитву привычно отправляет в высь, а Серафимы у престола на стенах в стаи собрались. И губы шепчут, дума ж бродит среди заплаканной толпы: "Эх, им бы знать!.."
А хор низводит блаженства долу с высоты, и мысль плывёт, а не кусает, теперь послушна просьбе "сгинь". И кто-то рядом повторяет три раза зычное "Аминь".