Не в полнолунье, и даже не в полночь
кролик не пробежал, смотря на часы,
и не было зова,
не случилось ни урагана, ни ясной погоды,
ни волшебного штиля, ни могучего шторма..
И даже Синий Фламинго тогда оставался дома,
то есть там, далеко – за временем и за морями,
куда самостоятельно, без Уэллса, никак не добраться,
даже с мечтами..
А Уэллс, этот создатель перемещений во времени и жизни на Марсе,
тогда так же был недосягаем..
..Хотя, постойте, он же на полке!..
Да-да, все именно так и начиналось:
Уэллс был на полке (в книжных гробницах).
И – ноут с колен и остывшую чашку в сторонку..
И – крадучись, легко, босиком, на носочках,
чтоб не спугнуть заглянувший на огонек отблеск Свободы.
Ой, что это я.. Не Свободы, а просто легких причуд.
Ветер решил подсмотреть до конца мою постановку, попутно играя в оркестре,
Дождь стал расписывать окна цветными мазками…
Я отомстила дразнившейся книжке – потянула ее за язык –
И рассыпала сказки.
Ветер, вздохнув, отправился дальше – куда-то в сторону лета,
Дождь, ничего не заметив, взялся за рамы…
У моих ног грудой листьев осеннего цвета,
истекая сюжетом, простыми героями и волшебством момента,
лежали старые сказки…
Не в полнолунье, и даже не в полночь,
Не во дворце, не в раю и совсем не на плахе,
Не из-за принцессы, дракона и чересчур хитрой свахи,
На самом обычном полу, под самом обычном закатом,
На моих глазах и под моими руками
Оживали старые сказки…