Основано на реальных событиях
Пётр царь был из суровых,
Правил жёстко Русью он.
Власть держал в уздах тяжёлых,
Хоть и знал, что есть Пардон.
Пётр святой милей народу,
Тот потеху учудил:
Летом в ночь святым в угоду,
Он забавничать любил.
То натрёт Царя горчицей,
Погрузив в глубокий сон.
То княжну уколет спицей,
Через кружевной фасон.
То приправит перцем красным,
Попадье «Пустые щи».
То прикинется проказным,
Залетев на бал кричит.
То помрёт на перекрёстке.
Люд в округе соберёт.
Гробовщик обмерит кости,
Тот возьми да и встаёт.
То побьёт посуду в доме,
То в ковёр слугу свернёт,
То чертей в парную вгонит,
Голых девок обсмеёт.
Впрочем, дело не об этом,
А в истории одной,
Что случилась как то летом,
В деревушке небольшой.
В аккурат пред днём петровым,
Грозный дед Иван Лукич,
Пацанам сказал дворовым,
Что поставит магарыч.
Лишь тому кто в «Городушки»,
С его сада…. Чтоб пропасть!
Хоть с подножья, хоть с макушки,
Сможет яблочки покрасть.
Дед тот хитро очень сложен.
Раззадорил он ребят.
А ведь сад был огорожен,
С головы до самых пят.
Но три литра самогона,
Был весомый дюже спор.
А тем более персона,
Да и люд на праздник скор.
Ладно, хватит по порядку,
Значит, был такой расклад:
На пружинную кроватку,
Лёг под яблоней тот гад.
Ополлитрился меж делом,
Чтоб здоровьем не хворать,
Кабеля спустил, что б бдел он,
Стал границу охранять.
Наступил момент расплаты,
(Лукича за дерзкий нрав).
Знали старшие ребята,
Что он часто был не прав.
За двором «Гуляла» сучка,
Вот она и подмогла.
Кабеля сподвигла случка,
Пост покинуть до утра.
Увеличив щель в заборе,
Запустили в огород,
Кучерявою невесту,
Дворянину равный род.
Пёс не гавкал, даже хрюкал,
А потом с женой слинял.
На прощанье нас обнюхал,
И обрубком повилял.
После парень пошустрее,
Перелез через забор,
И подняв засов скорее,
Запустил ребят во двор.
И со спящем раскладушку,
Отнесли на старый плот,
Посильней толкнули тушку,
Без руля баркас плывёт.
Обобрали всё да нитки,
Хорошо, что не с листвой,
И письмо на дверь калитки,
Прикрепили: «Сад пустой»!
Дед под утро как несушка,
Щурит глазки…. Грёб-твай-мать!
Нету лиственной макушки,
Да и яблок не видать.
Поднимаясь пошатнулся,
Загремев на шаткий плот.
На шесте петух встряхнулся,
Услыхав: «Такой то род!».
Новым фразам люд дивился,
А в церквушки за рекой,
Пришлый дьяк перекрестился,
Шутка ль, левою рукой.
После «Старый» снял галоши,
И улёгшись на живот,
Грёб как вёслами, из кожи,
Вылезая и колгот.
Мудреца народ обставил.
Сам Святой дал полигон.
А Лукич как стих поставил,
Всей деревне самогон.