Энн опускает руки — ей больше в омуты не с руки,
Курит не больше пачки и якоря сменила на маяки.
Энн забывает старых, не ищет новых,
Думает о смене вектора в выборе пола...
Не пьет натощак ни сухих, ни бурбонов
И под снотворным видит цветные сны.
Энн в свои двадцать два осмотрительна и опасна.
Она пишет резко, как режут масло.
У нее в любовниках короли и шуты — и они согласны...
Но не спит с глупцами, и тем жива.
Энн по-черному пьет пару дней на конце недели.
Энн целует рыжую девочку в темном тамбуре,
Девочка прижимается к батарее, что-то шепчет наушко.
Энн сбегает, уходит прочь...
У нее в висках: «Даже эта красотка не сможет тебе помочь».
Энн меняет любовников, что-то пишет в свою тетрадь,
Очень громко хохочет, создавая угрозу стеклам,
Энн побита насквозь, в ней — дыра. На дворе февраль.
Энн надеется все наладится, когда это зима наконец-то сдохнет.