1У
ОДИНОЧЕСТВО
* * *
ПАМЯТИ АХМАТОВОЙ
Умерла и была похоронена в марте,
И никто не пришел, кроме близких-неблизких друзей.
С поклонением к ней, как к лежащей средь сосен Астарте,
Знать, придется и мне появиться среди январей.
Этот искристый снег, этот холмик и это безмолвье,
Этот крепкий, сухой, неоправданно жгучий мороз,
Словно чья-то игра, словно шкаф без одежд и без моли.
Что за ветер тебя в эту дикую стужу занес!
И зачем для тебя эти стоны и плачи лесные
По ночам, когда меркнет тревожащий северный свет;
И меня обжигают неясные думы ли, сны ли,
От тебя исходящие, словно прощальное «нет»
* * *
ПОПУТЧИЦА
Ослепительно-синее море,
Ослепительна дымка у порта.
Ослепительный холод во взоре
Незнакомки у правого борта.
Обогнули утес. Зеленеет
За утесом вода... И от взгляда
Опустила лицо и темнеет,
Прячет в сумочку томик де Сада.
* * *
«Тут была степь, а там был овраг,
Здесь - неприбитый проселок;
Слева лесок... Нет, немного не так,
Кажется, справа...»
И тонок,
Так бесконечен и тонок закат,
Так бесприютна равнина!
Все по-иному. Лет двадцать назад
Здесь была родина. Ныне - чужбина.
* * *
Будем помнить это лето,
Как мы ехали с тобой
От заката до рассвета
По дроге столбовой.
Провожавшие не знают,
Как, прощаясь навсегда,
Опадают и взмывают
На лазури провода.
Озерцо, болотце, чаща
Вдруг мелькнут... И за рекой
Все безрадостней и чаще -
Лето, степь, тоска, покой.
И душа как будто рада,
Что придется ей опять
От рассвета до заката
И звенеть, и горевать.
* * *
Снова утро, день ненастный,
Мокрый, тепленький денек,
И невидимый, и властный
Дух сочится из-под ног.
Пахнет прелью, перегноем,
Влажной зеленью, дуплом,
Надвигающимся зноем
И скудеющим теплом.
И легко, однообразно
Второпях поют щеглы,
Что в ненастье так напрасно
По углам скрипят полы.
Что невидимое снова
К нам спешит в который раз,
И затверженное слово
Повторишь еще не раз.
* * *
ВСТРЕЧА
Толстый, тщательно оструганный карандаш замка Рогвельд.
На лаковых куртинах, как в детстве, покоится летнее солнце.
«... Я не думаю, что искусство играет при этом большую роль, ведь
Только деньги двигали побуждениями Сфорца.
А вообще, - она засмеялась и отклонила прядь светлых волос с лица, -
Творчество так бестелесно,
Что, в сущности, не имеет отношения к жизни; укорять в этом Творца
Или жизнь, согласитесь, все-таки бесполезно...»
Мы помолчали. В аллеях, словно на пляже, резко белел песок
И не было никого, кто бы думал иначе,
Чем она. Кто бы знал, кто бы подумать мог,
Что через месяц она умрет. Покончит с собой,
Кажется, от финансовой неудачи.
* * *
Прощай, зима (так осени, я знаю,
Я говорил недавно), - и пора
Мне снова возвратиться к чаю
И к тихим мыслям до утра.
В бессонницу всегда так явно
Стучат часы, и белый свет
Глядит в окно квадратной ямой,
В которой дна, похоже, нет.
Белесой мутью и сияньем
Налито мерзлое окно,
И все мне кажется, ваяньем,
Как костью пес, увлечено.
Под утро пальмы и тюльпаны
Оконную украсят гладь,
И тропики, и океаны
Придут опять, опять, опять.
* * *
НА ОЗЕРЕ
Чудесный жаркий летний день.
Темнеет лес своей резной каемкой,
И вновь на озере струящаяся тень
Дрожит у берега небрежной подмалевкой.
Среди распластанных недвижных голых тел,
У морды лаковой дрожащей мокрой суки,
Как свергнутый монарх - безмолвно, не у дел, -
Стоишь, раскинув вширь малиновые руки.
Прошел рыбак в трусах, серебряную нить
Забросив на плечо; и, как из тьмы безличной,
Струей дрожащею стремится воспарить
Над пляжем, надо мной пахучий дым шашлычной.
* * *
Ничто так не притягивает высь,
Как жаркий свет желтеющего клена.
И вот уж заблестели, разлеглись
Его птенцы у моего балкона.
Зачем опять горит он и дрожит,
Как светлый шар, стремящийся к лазури, -
Туда, где нет ни радости, ни бури,
Где век не прожит и душа бежит
Всего, что ей дается на мгновенье...
Минутный отблеск, отзвук, мановенье...
* * *
ПЕЙЗАЖ
Вот площадь, где когда-то короли
Выслушивали, сидя на балконе,
Как пререкались шляхтичи и злобно ржали кони,
И, вытянувши шеи, как могли,
Нестройною толпою горожане
Твердили о налогах, о войне
И расходились, важные вполне,
Звеня дукатами в кармане.
Поодаль, за часовнею, фонтан
Со статуей Меркурия с весами,
Седыми, в зелени, густыми волосами,
Изящно изогнувшим тонкий стан,
Как знак сомненья или колебанья;
В торговле эти качества, увы,
Наличествуют дружно, как бы вы
Ни проявляли вслух негодованья.
А вот и ратуша; на башне хриплый бой
Стекает четвертями, без возврата,
На серебро брусчатки, на плечо прелата
С сиреневым шнурком... Он молодой
И торопливым шагом погоняет время,
Которое я тщусьостановить.
В тени конвалий буду долго пить
Горячий шоколад и жизнь тащить как бремя.
* * *
ВЕСЕННИЙ ДЕНЬ
Хрипя, сзывает мерным криком
Петух лиловый грязно-белый кур;
Пастух, угрюмый, как авгур,
Играет прутиком, темнея строгим ликом.
Как кости, сухи и белы деревья
В саду, сияющем, как пожелтевший лед;
И облака над ним - слепящие кочевья,
Застывшие вдали, у края синих вод.
А на дворе тепло и тихо... И привольно
Стеклянная оса виляет над ведром.
На стены белые так радостно и больно
Смотреть, когда сидишь, и думать о былом.
Вот звякнула скоба, вот голубь одинокий
Ныряет, шлейф хвоста поспешно волоча,
И зимняя трава, как конская моча,
Еще кой-где блестит, рыжеет на припеке.
Но все уж зелено и молодо, и сонно,
И жаркий дым струится в небеса;
И все кругом так ново, так огромно,
Что закрываешь горестно усталые глаза.
* * *
Темнеет. Сумерки. И ночь
Опять течет густым потоком
Куда-то вдаль, куда-то прочь,
Как месяц в озере глубоком.
Светает. Сумрачно. Рассвет
В окно, как белый призрак, входит.
И то, чего в ней больше нет,
Душа усталая находит.
* * *
БОЛЕХОВ
Австрийский городок зажат в лесной теснине.
Он неприветлив, малолюден, дик,
И солнце на домах и на глухой вершине
Не каждый день свой открывает лик.
Пустынно, скучно... Кажется, что будто
Все умерло; и только блеск ручья
Да шум его напоминают смутно,
Что жизнь идет - твоя? моя? иль чья?
* * *
Будет, будет так чудесно
Завтра утром только мне
Петь про то, что неизвестно
Сизый голубь на окне.
Будет он ворчать, агукать,
Куковать и голосить,
То ли жердочку баюкать,
То ли зернышка просить.
Или горестно со мною
Поведет он разговор,
Что за синею рекою
Есть гряда высоких гор.
Вот бы вместе устремиться
Нам в далекие края!
Только что-то не летится
Мне с тобой, душа моя.
* * *
ОДИНОЧЕСТВО
Встаю я рано. Солнца из-за леса
Еще не видно. Дым Карпат
Встает за ним, как синяя завеса,
И больше ничего не различает взгляд.
Надену плащ. Достану трубку, спички
И выйду в парк, где сыро и темно.
Чу! Слышен гул далекой электрички...
Когда я путешествовал? Давно.
* * *
НА КЛАДБИЩЕ
Высокий дубовый, желтеющий масляно крест,
Да сухой бугорок, где лежат чьи-то бренные кости.
И сухая трава. И таинственный шорох окрест
От бумажных венков на степном, на безлюдном погосте.
Нет кругом никого, только ветер и солнечный свет,
Да жужжанье шмеля над кустом облетевшей сирени.
Нет уже ничего - ни грядущих, ни прожитых лет,
Только ветер и свет, и какие-то смутные тени.
* * *
Гудит под ветром облетевший сад,
Под вечер дождик брызжет то и дело,
И светлый рай вновь превратился в ад
Холодной осени, царящей неумело.
За ней зима к холмам нагих полей
Приходит ночью странницей пугливой;
Смотри, как все бело! Смотри, какой красивой
Вдруг стала степь, когда спешишь по ней,
Широкий след санями оставляя,
От рая осени к сеням другого рая
Так, что, бывало, чудится: дрожит
Душа смятенная в пустыне этой снежной
И все куда-то тянется - спешит
Восторженной казаться или нежной.
* * *
Тихий вечер. Ветер вольный
Стих, улегся до зари
Там, где дом прямоугольный
Мрачно высится вдали.
Он так черен, так ужасен
В час вечерний, сонный час;
Так безрадостно неясен
Блеск его морозных глаз
Под луною ледяною
И под небом, что его
Кровлей бледной, слюдяною
Словно снегом, облегло -
Что теперь и мне не спится,
Будто я ему судья;
Он ли мне под утро снится,
Или ему приснился я?
* * *
Уныло, скучно. Снова не могу
Дождаться вечера, так этот день мне тяжек.
Поднялся ветер к вечеру. В пургу
Еще тоскливей, если без натяжек.
Пишу, пью чай; потом опять пишу
И завершаю день печальными стихами.
Нет, ничего от жизни не прошу
Я в эту ночь с метелью и слезами.
Зачем скорбеть! Когда струится мгла
И по углам плывут, витают чьи-то тени,
Мне кажется, что жизнь уже прошла
И, как монашка, встала на колени.
* * *
Листочек одни так безрадостно выпал
Из тома Набокова - просто беда!
Глубокая ночь. Снег все сыпал и сыпал,
Как будто весь вечер стремился сюда.
Потом перестал, и расчистилось небо,
И мутно синела над крышей звезда,
И не было в доме ни кофе, ни хлеба,
Как будто ушел я от них навсегда.
Хотел бы уснуть, но не спится под утро,
И, видно, теперь не уснуть никогда.
Вот снег за окном, вот сиянье как будто,
Как будто я сам уплываю туда.