Я видел живую рыбу, вынашивающую в брюхе автоматический пистолет. Я видел космическую станцию из стебля гигантской розы. Я видел орла с хвостом скорпиона. Хотя, возможно, это был левиафан.
Я видел фигурки забытых богов из древнего, разрушенного германцами, славянского храма. Я слышал, как над предрассветным селом прозвучали стилизованные аккорды “Подмосковных вечеров”. Хотя, всё было уже не то и не так.
Я видел Нил, величайшую из рек, давшую жизнь последней из сакральных цивилизаций. Признать, так до реки Ра ему далеко. Хотя, редкий крокодил доплывёт до середины Нила.
Я видел, как ведьмак Сет, убийца Осириса, отплясывает на могиле поверженного бога. Ему мало смерти Светлого. Он жаждет надругательства над телом Осириса нижейшими кастами. Я видел их мысли. Вряд ли они ещё не родились.
Я видел Панцерваген, стерегущий порядок на Манежной площади Москвы. Я видел НЛО над опаздывающим куда-то тиранозавром. Может, это было в другом измерении.
Я видел полногрудую Гею, женщину категорически несчастную. Она, наделённая властью, сгорает в вожделениях по Дионису. Она, где могла, насадила матриархальный атеизм, но жаждет волшебного иррационального ***. Вся её жизнь – это месть Ему. Она посылает погоню – невменяемых титанов, цивилизованных особей мужского пола. Хотя, возможно, о Дионисе вы ещё услышите.
Я видел ЗИС-5 в кювете на обочине. Счетверённый Максим в его кузове понуро смотрел вниз, хотя должен был – вверх. Его дело защищать небо, а он был направлен на крысиную нору, уходящую в подземные глубины. И тогда я подумал: не оттуда ли исходит подлинная опасность?
Я видел крестьян, влачащих жалкий быт под насмешки дарвиновской обезьяны. Я видел решимость крестьян ударить вилами в спину имманентному миру. Я видел страх крестьян потерять твердь и лишиться влаги. Хотя, возможно, в них-то и оставалась частица богоподобия, не променянного на суету.
Я видел небо в алмазах. Они, эфемерные, давили на меня, пытаясь придать мне фиксированную твёрдость огранки. Их небо - лишь нижние воды. Коварные, они почти затушили огонь, но я бежал через дымоход, оставив им угли. Мне жаль, ведь рифма осталась не зарифмованной. А, может, просто не время ставить точку.
Я видел эфирные поля, засеянные звёздами. В этих полях броуновски носились потусторонние сгустки экстазов, разбавленные упорядоченными экстренными выпусками информационных отходов. Эти поля бороздили бронированные шаттлы грядущей империи. В этих полях паслась корова Земун, дающая метафизику заурядной бытовухе. Вдохновлённый, встав на астероид, я приложил ладонь к бровям: “Ну, и где здесь ещё наша не пропадала?”
Я видел энтропию Вселенной, давшей волю миазмам и утопающей в собственных нечистотах. И я видел Пробудившихся. Они – были овцы; стали – волки.
+ + +
И что же вы думаете: фонари на улице стоят для того, чтобы какая-нибудь сука не сломала в темноте длинный каблук новомодных черевичек? Нет. Фонарь светит, чтобы Ты не смог увидеть звёздное небо.
И надо вырваться из конформа земного притяжения, чтобы ужаснуться: если та тьма, которая есть в тебе – свет, то каков же Свет?!
И пусть даже мы не правы. Всё равно – мы тысячекратно лучше вас.
Поехали!